ГЛАВА 7

БЕЛОГВАРДЕЙСКИЙ ПАРИЖ И КРАСНОГВАРДЕЙСКИЙ КРЫМ

«У национальной России есть враги. Их не надо называть по именам: ибо мы знаем их, и они знают сами себя. Они появились не со вчерашнего дня, и дела их всем известны по истории».

Иван Ильин

У дяди Шуры и тети Аси квартирка была скромная, двухкомнатная, но в хорошем – 16-ом – квартале Парижа. Над ней была небольшая мансарда под скатной крышей – прямо из декораций для оперы «Богема» Джакомо Пуччини. Эта мансарда служила чердаком, куда складывалось все старое и ненужное в течение нескольких десятилетий. Все было покрыто толстым слоем серой пыли. В мансарде не было ни воды, ни электричества.

В ней я и поселился.

Чтобы туда шагом ступить, потребовалось две недели каторжной работы. Погода стояла жаркая. Нечем было дышать. На лицо я надел маску от пыли. Сначала надо было провести электричество, затем сделать некоторый ремонт и все очистить. Надо было и утеплить комнату, так как в некоторых местах под крышей на стыковке со стеной просвечивалось небо. А мне предстояло там зимовать. Цвет пола сначала было трудно определить. Он оказался потом очень красивым, кафельным, краснокирпичного цвета.

На чердаке было несколько старинных сундуков. В них я нашел целый клад сокровищ. Дядя Шура когда-то работал шофером у одного миллионера по фамилии Альбертини, от которого он получил в наследство эти сундуки. Альбертини любил путешествовать по всему миру и везде собирал сувениры. Чего только в этих сундуках не было: шкуры, коврики, ткани, покрывала, статуэтки, вазы, книги, карты, кальяны, две сабли, даже пара старинных пистолетов в коробке из красного дерева. Все это, естественно, пошло на декорацию моего скромного жилища. Два больших сундука послужили основой для дивана днем и кровати ночью. Тетя Ася, у которой руки до ее чердака никогда не доходили, не могла своим глазам поверить – «просто красота!». Преобладали ближневосточные и североафриканские «сокровища». Наверх она водила гостей, как на выставку антикварного и экзотического искусства.

Тетя Ася была небольшого роста, на вид хрупкая с тонкими чертами лица. Когда-то в молодости она мечтала стать балериной. В эмиграции в Париже она зарабатывала скромные деньги на жизнь тем, что в своей квартире, нагнувшись над швейной машинкой до поздней ночи, шила плюшевые игрушки. По своим политическим убеждениям, к немцам она относилась более благосклонно, чем дядя Шура. Откровенной антисемиткой её нельзя было назвать, хотя: «Не все большевики евреи, но все евреи большевики», была одной из ее любимых эпиграмм.

Тетя Ася эвакуировалась, когда Крым был взят красными в ноябре 1920 года. Там остались ее родители. Там и простыл их след. После его «освобождения» секретарь Крымского обкома РКП(б) Розалия Самойловна Залкинд («Землячка») вместе с Бела Куном (он станет потом главой кратковременного большевистского правительства Венгрии) развернули в Крыму геноцид против русского народа – «холокост по-русски»

Зимой 1920 в Крыму под её руководством расстреляно 96 тыс. бывших офицеров царской армии, 8 тыс. только за одну неделю в Севастополе. Когда патроны закончились, большевики топили людей в море на баржах. Это за короткое время в одном Крыму.

По сей день в Москве стоит дом с красивой табличкой, где она жила. Знаю. Проходил мимо.

И Розалия Залкинд была далеко не одной такой.

Из книги Владимира Солоухина "Последняя ступень (Исповедь вашего современника)":

"До сих пор ходит еще в ЦДЛ одна старуха, бывшая чекистка. Как напьется, так и хвалится, что особенно любила расстреливать молодых русских девушек — гимназисток и чуть постарше, особенно красивых. Лично уводила в подвал (хотя, как следователь, могла бы этого и не делать) и лично стреляла. Сам слушал её. Пьяная, слюни текут из беззубого рта, хвалится: «Помню, красавица девка, коса до пояса. Поставила её к стенке. Она мне плюнула в лицо, а я ей прямо в рот из нагана…

Так вот эта старуха хвастается, что собственноручно застрелила 83 (восемьдесят три!) русских молодых красивых женщины.

Стреляли без суда и следствия. Не надо было никакого преступления, чтобы быть пущенным в расход. Русский, университетское образование (не говоря уже о дворянском происхождении) — и разговор окончен. Крупный деятель тех времен Лацис учил своих подчиненных: «Не ищите доказательств того, что подсудимый словом или делом выступил против советской власти. Первым вопросом должно быть, к какому классу он принадлежит. Это должно решить вопрос о его судьбе. Нам нужно не наказание, а уничтожение.

Это не только в Москве на Лубянке. Но во всех городах, губернских и даже уездных. Мы теперь содрогаемся — инквизиция. Инквизиция сожгла за все время своего существования несколько тысяч человек. Да ведь это одно какое–нибудь Иваново–Вознесенское отделение ЧК!.."

Конец цитаты.

«Советская власть держится на еврейских мозгах, латышских штыках и русских дураках!» – такая поговорка существовала в России в годы революции.

Роль, которые сыграли евреи, как доморощенные, так и заокеанские, в революции 1917-го года и в красном терроре, преуменьшать нельзя. Но русская революция без русских была бы невозможной – особенно без участия русской либеральной интеллигенции, долгие годы ее готовившей. Разве все «Бесы» Достоевского были евреями? А князь Кропоткин - «дедушка революции», приветствовавший убийство царя Александра II, или Савва Морозов - один из доморощенных спонсоров революции – тоже еврей? И все эти «прыщавые юноши» из интеллигентных семей — мечтатели и бомбометатели, пошедшие в революцию «из-за баб» - тоже все евреи? А председатель Государственной думы Михаил Родзянко, сыгравший роковую и коварную роль в свержении Государя Императора Николая II, и Павел Милюков, выступавший в Думе открыто (и безнаказанно) с явной клеветой против Государя — все тоже евреи?

А тов. генерал Василий Блохин, из крестьянской семьи, палач-рекордсмен, единолично расстрелявший на полигонах и в подвалах несколько десяток тысяч человек, предпочтительно из револьвера марки «Вальтер», был самым обыкновенным русским.

У россиян – бывших русских - на нынешнем постсоветском пространстве заметна такая особенность: упорное нежелание признавать свои ошибки и грехи. За последние годы куда легче стало винить во всех бедах других – «Запад», ЦРУ, жидомасонов, диссидентов, реваншистов, фашистов, власовцев, свидетелей Иеговы - кого угодно, но только не самих себя.

Были и объективные причины, без которых никакой революции не было бы – в первую очередь - Первая Мировая война. Петр Столыпин незадолго до того, как он пал жертвой революционера-террориста, предупреждал: «Война в следующем году, особенно в том случае, если ее цели непонятны народу, станет фатальной для России и династии».

«Основную тяжесть борьбы против монархии взвалила на свои плечи верхушка дворянства. Потом к ней присоединились «разночинцы», и уже в самые последние десятилетия прошлого века этот антимонархический фронт получил могучую поддержку со стороны всего русского еврейства». Так пишет Иван Солоневич, один из выдающихся русских писателей 20 века. Но, что касается еврейства, к его словам можно добавить со всей ответственностью: «…и не только русского». Было и заокеанское.

Прекрасные отношения между царской Россией и республиканской Америкой, когда американские президенты, начиная с Томаса Джефферсона, писали дифирамбы и оды русским монархам, начиная с Екатерины II, резко ухудшились после притока первой волны эмигрантов из России в США в конце 19-го века. Об этом написал и опубликовал в Америке книгу Александр Тарсаидзе под названием “Czars and Presidents. The Story of a Forgotten Friendship” «Цари и президенты; история забытой дружбы», ставшей большой библиографической редкостью.

Не только американские президенты, но и американские писатели восхищенно отзывались о России и о ее монархах. Например, Марк Твен во время визита в Крым в 1867 г произнес следующие слова об императоре Александре II:

“One of the brightest pages that has graced the world’s history, since written history had its birth, was recorded by your Majesty’s hand when it loosed the bonds of twenty millions of men, and Americans can but esteem it a privilege to do honour to a ruler who has wrought so great a deed.”

«Одна из самых светлых страниц, которая, когда-либо украшала историю человечества, с тех пор как письменность родилась и стала ее запоминать, была написана рукою Вашего Величества. Она раскрепостила двадцать миллионов человек, и мы американцы можем чувствовать себя привилегированными людьми, имея возможность оказать честь правителю, совершившему такой великий подвиг».

Группа американских «туристов» в Крыму, в числе которых находился автор тех строк, обратилась с посланием к будущим поколениям граждан США в котором говорилось:

«Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности неизменной дружбы в годины ее великих испытаний. С Упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена. Ни на минуту не сомневаемся, что благодарность России и ее Государю живет, и будет жить, в сердцах американцев. Только безумный может предположить, что Америка когда-либо нарушит верность этой дружбе предумышленно несправедливым словом или поступком».

И вдруг в конце 19 века все изменилось. Одним из величайших злодеев в глазах американской прессы стал последний император России Николай II - «тиран», «погромщик», «кровавый», «антисемит» и т.д..

9 января 1905 г. в Петербурге произошла провокация, вошедшая в историю под названием «Кровавое воскресенье». Ее возглавил заговорщик и революционер, «отец» Георгий Гапон, которого революционеры вскоре сами повесят. К подавлению демонстрации император Николай II не имел ни малейшего отношения. Его даже не было в столице. Но с того дня эпитет «кровавый» постоянно к нему применяется.

После падения СССР клевета в адрес русских монархов стихла в бывшей России, но продолжается и по сей день на Западе. Если читатель в этом сомневается, пусть он купит книгу под названием «Романовы» англоязычных авторов Грэга Кинга и Пенни Вильсон, и сам в этом убедится. В русском переводе она вышла в 2008 г. Этот широко разрекламированный бестселлер, построенный на инсинуациях, искаженных фактах и просто лжи, был встречен восторженной бурей аплодисментов со стороны критиков во всем англоязычном мире. Пахнет это произведение замаскированной ненавистью к России – настоящей России. И - заказом. Даже в сегодняшние дни.

Итак, в Америке на закате 19 века на смену русофилии пришла русофобия. Это совпало с началом широкомасштабной антимонархической агитации в самой России, финансируемой из Нью-Йорка.

Яков Шифф, был выходцем из Германии. Когда с ним беседовал министр иностранных дел России граф Витте, тот ему сказал: «Передайте Вашему Государю, что если еврейский народ не получит прав добровольно, то таковые будут вырваны при помощи революции».

«В результате войны, в Японии находилось 50 тысяч русских военнопленных. Среди них американские специалисты-эмиссары вели широкую и интенсивную агитпропаганду против русского государства, не щадя на это ни усилий, ни средств, которые казались неограниченными. После окончания войны эти специалисты гордились тем, что отправили на родину 50 тысяч «готовых революционеров»

«Деньги на революцию» Е.Ф. Сикорский. «Русич». Смоленск. 2004.

Но, несмотря на поддержку из Уолл-стрит, так называемая «первая» русская революция провалилась.

В 1912 г. в Нью-Йорке состоялся международный сионистский съезд. На съезде была поставлена задача “поставить Россию на колени”. Газета «Нью-Йорк Сан» открыто писала: “Евреи всего мира объявили войну России. <…> Для великого северного племени нет больше ни денег от евреев, ни симпатии с их стороны <…> а вместо этого беспощадное противодействие”. (New York Sun. 31 марта 1912 г).

Потом, по возвращении в Россию, слово «беспощадное» станет любимым словом Бронштейна-Троцкого.

В том же 1912 году пост президента страны занял Вудро Вильсон, выдвиженец финансовых олигархов Нью-Йорка. Руководителем внешней политики нового президента становится его ближайший “друг” и советник «серый кардинал» или «власть за троном», как он любил себя называть, «полковник» Эдвард Хауз, хотя военным он никогда не был.

Началась Первая Мировая война.

Хауз еще летом 1914 г. убеждал Вильсона, что победа Антанты над Германией и Австро-Венгрией “будет означать европейское господство России”. В чем он был абсолютно прав. А как это совмещалось с американскими интересами? – Никак. Победить должна Антанта, с подключением Америки. Но в любом случае без России.

Полковник Хауз говорил президенту Вильсону: “Остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России. Одна – Сибирь, а остальные – поделенная Европейская часть страны”.

Ждали свержения царя. К этому активно готовились и этому активно помогали. Сама война должна была приобрести характер борьбы “мировой демократии” против “мирового абсолютизма”. Срок вступления США в войну оговаривался с державами Антанты заранее и назначался на весну 1917 г. Надо было успеть выбить Россию из войны.

Успели.

Но в самый последний одиннадцатый час. На Восточном фронте Мировой войны Россия стояла на пороге военной победы.

Мало кто помнит, что в феврале 1917 года в Петрограде состоялась конференция стран Антанты, на которой помимо планов на 1917 год обсуждали и размеры "пирога" для каждой из стран победительниц после разгрома Тройственного союза в Великой войне. В том, что победа не за горами никто уже не сомневался.

На этой конференции подтверждалось, что Россия получает Проливы Босфор и Дарданеллы вместе с Константинополем. В итоге Россия выходила бы беспрепятственно к Средиземному морю. Кроме проливов от Османской империи в пользу России отторгалась Западная Армения вместе с Эрзерумом. Она уже была занята русскими войсками во главе с генералом Юденичем к лету 1916 г.

В конечном итоге, после захвата власти большевиками, вместо победы России в Первой мировой войне, 3-го марта 1918 г. был заключен сепаратный «Брестский мир» с Германией, по итогам которого от России, в частности, отторгались:

1. Привислинские губернии, Украина, губернии с преобладающим белорусским населением, Эстляндская, Курляндская и Лифляндская губернии, Великое княжество Финляндское. Большинство этих территорий должны были превратиться в германские протектораты или войти в состав Германии. Россия обязывалась признать независимость Украины. Советское правительство прекращало войну с Украинским Центральным Советом (Радой) Украинской Народной Республикой и заключало с ней мир.

2. Армия и флот России демобилизовывались.

3. Балтийский флот выводился из своих баз в Финляндии и Прибалтике.

4. Черноморский флот со всей инфраструктурой передавался Центральным державам.

5. Россия выплачивала 6 миллиардов марок репараций плюс уплата убытков, понесенных Германией в ходе русской революции – 500 млн. золотых рублей.

6. Советское правительство обязывалось прекратить революционную пропаганду в Центральных державах и союзных им государствах.

Если результаты Брестского мира перевести на язык цифр, то это будет выглядеть так: от России была отторгнута территория площадью 780 тыс. кв. км с населением 56 млн. человек (треть населения Российской империи), на которой находились до революции 27 % обрабатываемой сельскохозяйственной земли, 26 % всей железнодорожной сети, 33 % текстильной промышленности, выплавлялось 73 % железа и стали, добывалось 89 % каменного угля и изготовлялось 90 % сахара; располагались 918 текстильных фабрик, 574 пивоваренных завода, 133 табачных фабрики, 1685 винокуренных заводов, 244 химических предприятия, 615 целлюлозных фабрик, 1073 машиностроительных завода и проживало 40 % промышленных рабочих.

Под конец зимы 1916 г. в Петрограде умело был спровоцирован финансовый кризис и недостаток продовольствия. Впрочем, схема подозрительно похожая на французскую революцию 1789 года. Там тоже возник финансовый, и затем продовольственный кризис, в то время как в стране продовольствия в принципе было предостаточно. Баржи на реке Сене, загруженные зерном, почему-то не доходили до Парижа. А до Петрограда почему-то не доходили поезда. 23 февраля 1917 г. вспыхнула «Вторая русская революция». 2-го марта с отречением царя пала Россия.

Когда на следующий день весть об этом дошла до Нью-Йорка, на всех главных улицах города поднялись американские национальные флаги. На грандиозном и бурном митинге мэр города Нью-Йорка Мичелль торжественно заявил:

“We are gathered here to celebrate the greatest triumph of democracy since the fall of the Bastille. America rejoices <…> America, the great democracy, is proud tonight because democracy in Russia has supplanted the greatest oligarchy that remained on the face of the earth..”

«Мы собрались здесь для того, чтобы отпраздновать величайший триумф демократии, совершившийся с тех пор, как пала Бастилия. Америка ликует. <…> Величайшая демократия Америка гордится сегодня вечером тем, что демократия в России заменила величайшую олигархию, еще оставшуюся на лице земли».

А Яков Шифф на митинге в Нью-Йорке торжественно провозгласил: “Our day has come!” - «Наш день настал!»

Этот день длился 73 года, если не больше. Вернее, это была ночь. И по сей день темно.

Февральская революция достигла главной цели: свержения монархии и крушения русской национальной государственности, такой, какой она создавалась на протяжении целого тысячелетия.

В телеграмме от 19.3.1917 Шифф поздравил нового министра иностранных дел Павла Милюкова (и самого себя) с победой: «Позвольте мне в качестве непримиримого врага тиранической автократии, которая безжалостно преследовала наших единоверцев, поздравить через ваше посредство русский народ с деянием только что им так блестяще совершенным ”.

На что Милюков ответил: «Мы едины с вами в вашей ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному; позвольте сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства, свободы и согласия между народами”.

Еще до этого Милюков вошел в историю как автор знаменитой речи в Думе в адрес царского правительства о "глупости" или "измене".

В связи с этим Иван Ильин вспоминает беседу с выдающимся ученым Петром Струве, которому он задал такой вопрос: "Скажите, пожалуйста, Петр Бернардович, какие данные имелись у Милюкова против Царской семьи, когда он 1 ноября 1916 г. произносил свою речь в Государственной Думе о "глупости" или "измене"? Ведь эта речь прозвучала по всей стране, как призыв к революции».

Ответ был недвусмысленный: "У него не было решительно никаких данных».

"Но в таком случае его речь была прямым призывом к измене Государю и Династии!"

"Мы знаем, что послереволюционная Следственная Комиссия увидела себя вынужденной совершенно "реабилитировать" Царскую семью от всех этих клевет и подозрений».

И Струве заключает: "Но партии (кадетов) нужна была инсинуация; центральный комитет партии ее одобрил; и лидер ее, не затрудняя себя, ни присягой, ни верностью, ни патриотизмом, ни стыдом, ни совестью, отравил ею сердца у миллионов людей».

Потом Милюков в письме князю П. Долгорукому признавался:

«Мы должны признать, что нравственная ответственность за совершившееся лежит на нас, т.е. на блоке Государственной Думы. Вы знаете, что твердое решение воспользоваться войной для производства переворота было принято нами вскоре после начала войны. История проклинает вождей пролетариев, но проклинает и нас, вызвавших бурю».

Более подробное изложение переписки Милюкова с Шиффом, Долгоруким и другими, а так же многих фактов, замалчиваемых годами как на Западе, таки и на Востоке, приводит Сергей Фомин в книге «Православный Царь-мученик», Издательство «Православный паломник», Москва, 1997.

Новая власть на территории России, так называемое «Временное правительство», действовала быстро. Уже в ночь с 1 на 2 марта 1917 г. была проведена ее первая крупная акция. Был издан в 9 миллионах экземпляров знаменитый «Приказ №1», направленный на разрушение русской армии. Кто за это заплатил? В данном случае, скорее всего немцы, чем американцы, так как этот приказ был распространен почти одновременно по обеим сторонам русско-германского фронта. За одну ночь Россия перестала существовать как военная держава и практически выпала из Первой мировой войны.

За океаном, получив такой подарок, которого долго ждали, тоже не медлили. Через месяц на первой неделе апреля 1917 года в войну вступят Соединенные Штаты.

На Востоке умирал один гигант. На Западе рождался другой.

…………………..

Помимо поезда из Цюриха был и корабль.

На борту этого корабля находился совсем новенький гражданин США (после двух-трех месяцев пребывания в этой стране) Троцкий-Бронштейн с совсем новеньким американским паспортом.

В глазах Нью-Йорка новый режим в России носил лишь «временный» характер. Такое название этот режим и получил - «Временное правительство» - до вступления в силу уже нового и «постоянного» режима. И с этой миссией был и заслан Бронштейн на «родину», не видавшую его уже лет десять. Отплывая от берегов Нью-Йорка, он изрек: «Временное правительство просуществует недолго и уступит место людям, которые будут решительнее проводить демократизацию России».

По пути произошла странная история. 3 апреля 1917 г. в порту Галифакс в Ньюфаундленде (на территории Британской империи) англичане Бронштейна арестуют вместе с когортой коммунистов на борту скандинавского корабля. Предлог ареста - подозрение, что он и иже с ним были германскими агентами. При Бронштейне были найдены 10 тысяч американских долларов. (По сегодняшним расценкам (2008 г.) – 200 тысяч долларов). Имея в виду, что Троцкий прибыл в Нью-Йорк с несколькими долларами (около 24) в кармане — сумма внушительная. Но это были лишь карманные деньги для дальнейшего развития революции. Маленькая «предоплата», скажем.

Президент Вильсон распорядился об освобождении Бронштейна. Что и было послушно сделано англичанами.

Есть версия и очень правдоподобная, что англичане задержали Троцкого на месяц для отвода глаз. Демонстрацией его «ареста» они пытались замести свои собственные следы. Куда ни глянь, везде за спиной Бронштейна стоят темные фигуры британской разведки, утверждает американский специалист по истории международного шпионажа, профессор университета штата Айдахо Ричард Спенс, и перечисляет некоторых из них, в том числе и Сиднея Рейлли (уроженца Одессы, продавшего японцам схему укреплений Порт Артура).

Если это и так, то у Троцкого был не один кукловод, а два.

Постепенно истинные и тайные корни русской революции вскрываются. Многие годы эта тема была под запретом, как на западе, так и на востоке. Если вы думаете, что в Америке нет цензуры, то вы ошибаетесь. Она есть – неофициальная, порою более эффективная, чем официальная. Иногда она носит имя «политкорректность». Но сегодня именно американские ученые - Энтони Сэттон, Ричард Спенс, Алекс Боровский и другие в своих трудах пытаются докопаться до истинных причин.

На Руси тоже идет работа в этом направлении. Большую роль в исправления истории, связанной с корнями русской революции, которая замалчивается уже сто лет, сыграл показ по телеканалу «Россия» в 2008 году документального фильма Елены Чавчавадзе «Лев Троцкий. Тайны мировой революции».

Но вряд ли человечеству удастся узнать полный масштаб американского капиталовложения в Великий Октябрь. Такие дела хранятся вечно за семью печатями. Яков Шифф по собственному признанию, вложил 20 млн. долларов, из них 12 млн. еще до начала Первой мировой войны. По эквиваленту 2005 года - это примерно полмиллиарда долларов. За такую суму можно устроить «хорошую» революцию. Но, имея в виду, что он был далеко не единственным американским спонсором революции, что были могучие магнаты по сравнению с которыми, он был мелким игроком, есть основание полагать, что его вклад был лишь верхушкой айсберга.

Как отмечено, помимо поезда был и корабль.

Разница, на мой взгляд, заключается в следующем:

Немцам к концу уже 1916 года военное положение на западном фронте было критическим. Внутри страны уже были заметны недостатки в продуктах питания. Грозили волнения среди населения. Войну надо было выиграть – и незамедлительно и любым способом. Ленин и его компания предоставляли собой хоть маленький, но какой-то шанс. Немцы, хотя и хотели воспользоваться случаем и завоевать себе на востоке «Lebensraum” – а русские земли были просторны – особенной ненависти к русскому народу не проявляли. Об этом говорит их обращение с русскими военнопленными, которое особенно не отличалось от норм среди цивилизованных стран. Удар, нанесённый Германией против России, путем заброса Ленина на поезде был, в первую очередь – военным. А за этот идиотизм кайзера Вильгельма II-го, Германия потом заплатила очень дорого. И по сей день платит.

Штаб-квартира финансовой спецоперации против России находилась по адресу: Нью-Йорк, Бродвей, дом 120. Подробности вы сможете узнать по книге «Wall Street and the Bolshevik Revolution» («Уолл-стрит и большевистская революция») американского автора Энтони Сэттон. Теперь ее можно скачать бесплатно с Интернета. Сэттон подчеркивает, что в финансировании русской революции принимали участие такие потомственные финансово-промышленные магнаты США, как Морганы и Рокфеллеры. Когда возникла Гражданская война, то именно они помогали то белым, то красным. Длинная и кровопролитная Гражданская война в России была на руку, как Америке, так и Англии. У последней перед России были обязательства по Первой мировой войне, в частности, - Константинополь.

Цель у всех была одна: вывести Россию раз и навсегда из строя как экономическую державу, грозившую скоро стать первой страной в мире почти по всем параметрам. Кому нужен такой конкурент? Путем революции Россию можно было превратить в новую колонию, населённую «белыми неграми», поставляющую сырье, и создать огромный рынок для готовых изделий (да и чего угодно!) из Запада.

Плюс к этому открывалась возможность полностью ограбить страну до последней царской, дворянской, церковной, купеческой, мещанской мелочи. Вазочки, брошки, колечки, открытки с автографом, иконы, семейные портреты, чайные сервизы, не говоря уже о золоте, брильянтах и пасхальных яйцах Фаберже – таков был ассортимент ненасытной алчности. Подобные «трофеи» вы можете увидеть сегодня в музее Хиллвуд имени Марджори Мерриуэзер Пост под столицей США Вашингтоном, обладающем баснословной коллекцией шедевров русского искусства. В его фондах имеются фамильные драгоценности династии Романовых, пасхальные яйца Фаберже, русские иконы и картины, а Национальная галерея в Вашингтоне завешана множеством шедевров великих мастеров, купленных за гроши у молодой советской власти. Такими делами среди других очень успешно занимался американский бизнесмен Арманд Хаммер, в честь которого построен и назван международный бизнес-центр в Москве. По сию пору этот центр так и называется, и там он стоит.

В своем фундаментальном труде «Деньги на революцию» исследователь Е.Ф. Сикорский отмечает: «Арманд Хаммер вывозил русские ценности вагонами и пароходами. В буквальном смысле! К примеру, из Эрмитажа и других музеев ушло за океан 5 000 (вдумаемся, целых пять тысяч!) поистине бесценных картин таких великих художников планеты, как Рембрандт, Тициан, Рафаэль, Веласкес, Дюрер, Джорджоне, Босх, Микеланджело и других». Сикорский далее пишет: «В доме семьи покойного президента Рузвельта находится алтарь, когда-то стоявший в московском Храме Христа Спасителя. В Калифорнии в одном из частных собраний хранятся царские врата, подаренные в свое время императрицей Екатериной Второй киевскому храму Святой Софии. Отметим: знаменитые врата! Полторы тонны чистого серебра. Позолоченные».

Но, пожалуй, главное: в дальнейшие планы штаб-квартиры на улице Бродвей, входило расчленение России по частям и в первую очередь отделение от нее Украины. Утром 5 января 1918 года в Белом Доме полковник Хауз и президент Вильсон нарисуют новую карту России. Ее европейская часть выглядит так:

Карта впервые появилась в России на телеэкранах в документальном фильме: «Троцкий. Тайны мировой революции». Оригинал хранится в Библиотеке Конгресса США. Впрочем, я лично побывал в Библиотеке Конгресса и попросил мне показать эту карту. Долго искали. И в конце концов сказали, что не могут её «найти».

«Plus ca change, plus c’est la meme chose». «Чем более дела меняются, тем более они остаются теми же самыми» - гласит старая французская мудрость.

Что касается поезда из Цюриха, то здесь картина гораздо яснее. Как сначала за Троцким, так и потом за Лениным стоял гениальный организатор, “крестный отец», Русской революции Израиль Лазаревич Гельфанд, т.е. «Парвус».

О Парвусе уже писалось и говорилось много. В Российской Федерации даже был сделан телефильм (правда, художественный, но основанный на исторических фактах) под названием «Демон Революции») так что тут не стоит изобретать велосипед. Ограничусь лишь фрагментом из статьи Евгения Антонюка, появившейся в соцсетях на портале LIFE в декабре 2017 года:

«12 декабря 1924 года умер Александр Парвус. Ещё при жизни он стал человеком-загадкой, и уже почти сто лет после его смерти исследователи пытаются эту загадку разгадать. Нет практически ни одного значимого периода в его жизни, который не вызывал бы вопросов. Откуда у сына одесского портового грузчика деньги на учебу в Швейцарии? Как совсем молодой человек умудрился попасть в узкий круг немецкой социал-демократической элиты и стать там своим? Откуда взялось его богатство и куда оно исчезло после смерти? Передавал ли он золото на революцию в России? <…>.

Александр Парвус родился в Минской губернии в 1867 году в семье еврейского ремесленника. При рождении он носил имя Израиль Гельфанд, а свой знаменитый псевдоним взял значительно позже. На латинском parvus означает небольшой, незначительный. Псевдоним он себе выбрал на контрасте со своим внешним видом — Парвус обладал внушительной комплекцией и приятели в шутку называли его Доктор Слон.

О детстве Парвуса не известно практически ничего. Согласно официальной биографии, в детстве его семья перебралась в Одессу из-за того, что их дом сгорел. Там его отец устроился работать портовым грузчиком. Однако эта история представляется несколько сомнительной. Ранние годы Парвуса свидетельствуют скорее о его принадлежности к высшим классам — он учился в гимназии, занимался с частными учителями, затем продолжил обучение в одном из швейцарских университетов. Простые грузчики создать такие условия своим детям, как правило, не могли.

В Швейцарии он получил высшее образование и перебрался в Германию, где практически сходу заявил о себе как радикальный левый публицист. Германская социал-демократия в те времена повсеместно признавалась наиболее передовой в мире, лидеры немецких социал-демократов фактически составляли узкую группу вожаков всей мировой социал-демократии. Бебель, Либкнехт, Люксембург, Каутский — со всеми Парвус быстро познакомился и подружился.

Такой взлёт вроде бы неприметного молодого человека, у которого за спиной не было даже захудалого политического кружка, был несколько неожиданным. Парвус писал дерзко и резко, не стеснялся радикализма, чем вызывал некоторое недовольство более консервативного круга немецкой социал-демократии. Зато более радикальные фракции были в восторге.

О той славе, которую он быстро приобрёл в левых кругах говорит хотя бы тот факт, что Ленин, в ту пору ещё совсем молодой и начинающий политик, не пропускал ни одной его статьи. И каждая из них приводила его в такой восторг, что он заставлял всех своих знакомых их читать.

Парвус фактически стал крёстным отцом наиболее радикального крыла российской социал-демократии. Знаменитая газета "Искра" — первое крупное печатное издание большевиков — была его идеей. Сама газета даже какое-то время печаталась в квартире Парвуса. Именно он и был главной звездой этого издания, под его материалы почти всегда отдавали передовицы, с чем Ленин с удовольствием соглашался.

Вообще, оба лидера в значительной степени были учениками Парвуса. Особенно Лев Троцкий, который позднее, уже разругавшись со своим наставником и учителем, всё же признавал, что без Парвуса он бы не превратился в того, кем стал.

Влияние Парвуса на Троцкого было огромным. Именно он вдохновил его теорией перманентной революции, разработкой которой Троцкий занялся в дальнейшем. Ленин, хотя и очень уважал Парвуса в тот период как публициста и теоретика, всё же не был с ним настолько близок. Кроме того, незадолго до революции 1905 года внутри РСДРП случился раскол, партия разделилась на большевиков и меньшевиков. А Парвус и Троцкий отказались примыкать к какой-то из сторон и некоторое время держались как бы посередине, особняком.

Ленин и большевики полностью проспали начало революции 1905 года, увлёкшись политическими дрязгами. Главными звёздами революции стали как раз нейтральные Парвус и Троцкий, которые играли ключевую роль в Петербургском совете рабочих депутатов, фактически осуществлявшем руководство революционными выступлениями».

Конец цитаты.

Но что о русской революции и о революционерах сказал наш старый друг Уинстон Черчилль? О Троцком он сказал мало, но о Ленине, выступая в парламенте в ноябре 1919 года, он сказал следующее:

«Ленин был послан немцами в Россию точно так же, как послали бы склянку с культурой тифа или холеры для того, чтобы она была влита в воду, питавшую большой город».

Впрочем, многие не знают, что из Цюриха было два поезда. В первой партии пассажиров было 30 человек. Потом последовал и второй – в общей сложности 165 человек. Многие из импортных особ займут ключевые государственные посты в стране Советов.

Прославленный германский полководец генерал Людендорф в своих мемуарах выразился просто: «Наше правительство, послав Ленина в Россию, взяло на себя огромную ответственность. Это путешествие оправдалось с военной точки зрения. Нужно было, чтобы Россия пала».

Сказано честно, по-солдатски, без всякого лукавства.

Пройдет время, и Сталин прикажет уничтожить почти всех троцкистов-ленинистов (и самого Троцкого). Наступит Холодная война во второй половине ХХ века, и Америка испугается тех же чудовищ, которых она сама помогла породить и вырастить.

Но без русских революции не было бы. В 1925 году парижское периодическое издание «Русская летопись» выразило мнение, которое разделяло, пожалуй, большинство в белой эмиграции:

«На нас на всех лежит ответ за кровь Государя и за гибель нашей земли. Одни, в безумии своем, восстали на власть, создавшую Россию; другие по нерадению и малодушию, не сумели этот мятеж подавить: третьи, по невежеству своему, равнодушно взирали на крушение вековых устоев нашей Державы. И все, и каждый из нас виновен в том, что не сумел сохранить и уберечь Царя своего. И Бог карает за это русский народ. С падением Престола, со смертью Царя, всего лишилась Россия. Величия и славы, святыни и богатства… Все…Все…и даже свое имя она потеряла…»

……………………….

Дядя Шура был одним из многих русских таксистов в Париже. Коренастый, среднего роста с гладкими темными волосами он был похож скорее на татарина и совсем не похож на моего отца – высокого роста и светло-голубоглазого. Наверное, где-то в нашем роду помимо варяжской крови была и татарская. Дядя Шура был тихим, задумчивым человеком с грустной улыбкой. Через него я узнал кое-что о некоторых аспектах русской эмигрантской жизни. К «еврейскому вопросу» он относился равнодушно. В Париже между коренными русскими и евреями в эмиграции существовала глубокая пропасть бытового отчуждения. Были и русские евреи, которые сами пострадали от большевиков.

Летом 1940 года немецкие войска взяли Париж. Советские дипломаты выходят на улицы и приветствуют их. В столицу Франции вошли «союзники». Сталин лично поздравляет Гитлера телеграммой в день взятия Парижа. Называет это событие «справедливой победой над французским империализмом». Понятно, французских коммунистов это вводит в некоторое заблуждение. Как быть? С одной стороны фашисты - враги, с другой стороны - союзники? Еще до этого Молотов слал Гитлеру поздравительные телеграммы по случаю завоевания каждой новой страны в Западной и Северной Европе.

Дядя Шура немцев и Гитлера не любил и не принадлежал к тем, кто сотрудничал или был готов с ними сотрудничать. Он рассказывал об одном из его постоянных клиентов, ставших его другом, – графе де Мартеле, который застрелился, когда немцы оккупировали город. С другой стороны, он не поддерживал и подпольное французское движение сопротивления «резистанс», так как к нему примкнули многие коммунисты. Он не хотел, говорил он, позорить свое имя и память предков таким альянсом.

В течение большей части 20-го века существовали две России – советская и антисоветская, как внутри страны, так и «за рубежом». А ровно через год, 21 июня 1941, после взятия Парижа немцы «ввели» (это советский термин, когда речь идет о себе) свои войска в западные пределы Советского Союза.

Началась «Великая Отечественная война».

Сегодня в русском Интернете в статье «Вторая Мировая и Вторая Гражданская война» в портале «Россия в красках», можно прочитать такие слова:

«Офицеры Российской Гвардии, казаки, Глава Императорской Фамилии, Русская Православная Церковь слали приветственные обращения к Вождю немецкого народа канцлеру Гитлеру в связи с началом «решительного наступления на сатанинскую большевистскую власть». Они призывали всю русскую эмиграцию встать под знамена нового крестового похода для освобождения России.

С самого начала военных действий старые эмигранты шли воевать против своих старых врагов в составе германских (разведподразделения) и итальянских (кавалерия) вооруженных сил. В Белграде чины бывшего 1 Армейского корпуса Русской Армии вместе с подросшими детьми, воспитанниками кадетских корпусов и военных училищ, объединились в Русский Корпус.

Открытие на занятых немцами и итальянцами территориях русских православных церквей, появление как на картинах прошлого бурок, шашек, сверкающих погон, казаков с георгиевскими крестами и медалями на груди, сражающихся «За Веру и Отечество» против комиссаров, красных командиров с кубиками и ромбиками на форме, должны были превратить Вторую мировую во Вторую гражданскую. Увидев такую угрозу, умнейший и хитрый политик Сталин решил также сыграть на патриотических чувствах и восстановил Православную Церковь, погоны, ордена и все внешние признаки Русской Армии вплоть до мундиров».

Статья верно отражает мировоззрение, которое преобладало среди белой эмиграции во Франции.

Глава Российского Императорского Дома великий князь Владимир Кириллович Романов, которого 22 июня застало в Англии, но он быстро вернулся во Францию (тогда ему было 24 года) выступил с заявлением:

«В этот грозный час, когда Германией и почти всеми народами Европы объявлен крестовый поход против коммунизма-большевизма, который поработил и угнетает народ России в течение двадцати четырёх лет, я обращаюсь ко всем верным и преданным сынам нашей Родины с призывом: способствовать по мере сил и возможностей свержению большевистской власти и освобождению нашего Отечества от страшного ига коммунизма».

Слова главы русского эмигрантского сообщества во Франции Ю. С. Жеребкова:

«…Вольные или невольные, английские и советские агенты… стараются разжечь в эмиграции ложно-патриотические чувства и постоянно твердят некоторым простакам: как, неужели вы, русские люди, радуетесь победе немецкого оружия? Подумайте, немцы убивают миллионы русских солдат, разрушают города, течет русская кровь! Есть даже такие, к счастью, очень малочисленные, которые уверяют, что долг русских всеми силами поддерживать советскую армию, которая является русской армией, а Сталин - защитником национальных интересов. Тех же, кто с этим не соглашается, они обвиняют в измене. <…> Вспомните миллионы жертв советского террора, сотни тысяч офицеров и солдат, десятки тысяч священнослужителей, десятки миллионов русских рабочих и крестьян, уничтоженных той властью, которую некоторые уже готовы были бы принять за "национальную"! Наконец, вспомните ту страшную июльскую ночь, когда в подвале Екатеринбургского дома, пролилась кровь Императора-Мученика и Царской семьи!! Ни один истинно русский человек не может признать убийц Царя, убийц миллионов русских людей национальным русским правительством и советскую армию - русской».

Германский поход против Советского Союза поддержали и представители Русской православной церкви за рубежом. Для них этот поход был крестовым.

«Настал день, ожидаемый им (русским народом), и он ныне подлинно как бы воскресает из мертвых там, где мужественный германский меч успел рассечь его оковы... И древний Киев, и многострадальный Смоленск, и Псков светло торжествуют свое избавление как бы из самого ада преисподнего. Освобожденная часть русского народа повсюду уже запела... "Христос Воскресе!"

Митрополит Анастасий (Грибановский)

«Да будет благословен час и день, когда началась великая славная война с III интернационалом. Да благословит Всевышний великого Вождя Германского народа, поднявшего меч на врагов самого Бога».

Из Послания Митрополита Серафима (Лукьянова). 1941 г.

В любом случае, количество белых эмигрантов в стране, готово воевать против гитлеровской Германии было небольшим, как отмечает Ю.С. Жербаков, по сравнению с теми, кто был готов воевать вместе с ними против сталинского Советского Союза. Советская и постсоветская пропаганда, которая героизирует русское участие во французском «резистанс» естественно пытается доказать обратное. Но иного от неё и не следует ожидать.

Пожалуй, самая яркая личность среди тех русских во Франции, которые ушли в подполье воевать против немецких оккупантов, была княгиня Вера Оболенская.

Несомненно, борьба Веры «Вики» Оболенской и других (в том числе и княгиня Тамара Алексеевна Волконская) на стороне французского подпольного сопротивления была героической. Её вера в свою правоту была непоколебима. Её подвиг кончился трагически её казнью от рук Гестапо на гильотине в 1944-ом году. Её муж, князь Николай Оболенский, с которым она успела провести при жизни лишь недолгое счастливое время, тоже попал в плен Гестапо и в немецкий концлагерь, но выжил и был освобожден в конце войны. Свою жену в живых он не застал. Он принял духовный сан и стал предстоятелем храма Св. Александра Невского на рю Дарю.

«Вторжение германских войск в Советский Союз, вывело КПФ из идеологического замешательства. Теперь Гитлер сделался врагом, не меньшим врагом, чем в глазах тех правых французских группировок, которые с самого начала решили вести борьбу с оккупантами, но по сравнению с ними члены компартии имели то преимущество, что они располагали партийной дисциплиной и опытом подполья. Была между ними и ещё одна разница, о которой уместно напомнить: и те и другие в борьбе с оккупацией ставили на карту собственную жизнь, но цели были у них разные. Для одних это было дело патриотического долга и освобождения Франция от иностранного владычества, для других — этапом на пути к захвату власти служившим делу пролетарской революции.

Вот почему глава «Свободной Франции», генерал де Голль, признавая за компартией целесообразность участия в активной борьбе с нацистами, тем не менее, относился с большим недоверием к её тактике и политическим замыслам»,

- пишет Людмила Оболенская (Людмила Чернова - девичья фамилия), моя близкая знакомая и коллега по работе в течение нескольких лет в русской редакции «Голос Америки» в Вашингтоне. Но это целая отдельная глава в книге моей жизни, к которой мы ещё вернёмся.

…………………

В общей сложности, около10 тысяч бойцов и офицеров из белой эмиграции во Франции были готовы выступить против Советского Союза на стороне немцев. Они должны были составить ядро национальной освободительной армии, к которому как к снежной лавине, начиная с маленького комка, должны были присоединиться десятки тысяч, сотни тысяч, а потом и миллионы соотечественников, где бы они ни были. У многих был боевой опыт. В Париже действовал «Российский общевоинский союз» (РОВС). Образованная генералом Врангелем, это была основная организация русской белой военной эмиграции за рубежом. С декабря 1924 до своей смерти в 1929 г. Верховным командующим РОВСа был великий князь Николай Николаевич, бывший главнокомандующий русским войсками в начале Первой мировой войны.

В период своего расцвета в 30-ых годах РОВС насчитывал 40 тысяч обученных офицеров и солдат. Был и Кадетский корпус в Версале, через который в общей сложности прошло около 500 выпускников. И что же за люди были эти парижские белогвардейцы поднявшие оружие за Россию против Советской власти? Да самые разные - молодые, старые, богатые и бедные, умные и не очень - все. Хочу однако привести один пример - человека, таксиста - как мой дядя, который наверное был с ним знаком и ходил в русскую церковь св. Александра Невского на рю Дарю: Дмитрий Александрович Силькин. На мой взгляд, он отражает и дух, и смысл и трагичность тех далёких времен. Вкратце:

Родился в 1889 г. в Новочеркасске. Из дворян, казак станицы Новочеркасской. Окончил Новочеркасское военное училище в1912. Подъесаул 4-го Донского казачьего полка. В Добровольческой армии: в июне 1918 командир сотни 2-го офицерского конного полка, затем помощник командира того же полка. Тяжело контужен 2 ноября 1919, с 9 декабря 1919 войсковой старшина. Командир конного дивизиона Дроздовской дивизии до эвакуации Крыма. Полковник. Галлиполиец. Осенью 1925 в составе Дроздовского полка в Болгарии. В эмиграции во Франции, шофер в Париже. Во время Второй Мировой войны в казачьих частях германской армии, командир бригады и 1-й казачьей пешей дивизии.

Генерал-майор. В июне 1945 года, покончил жизнь самоубийством в Шпитале, Австрия, чтобы не быть выданным советским властям.

Между двумя мировыми войнами советы тоже не дремали. В 1930 г. на улицах Парижа был похищен герой Гражданской войны командир Добровольческой армии, ставший главой РОВСа после смерти Врангеля, генерал А.П. Кутепов. Длительное время судьба Кутепова и причина его смерти оставались невыяснены, пока в 1989 году не была опубликована информация о том, что генерал скончался от сердечного приступа на советском пароходе по пути из Марселя в Новороссийск. Есть и другая версия - возможно, что приступ спровоцировала большая доза морфия, которую генералу ввели при похищении. Кутепова или его тело агенты НКВД доставили в Москву и там его след простыл.

В Интернете читаем:

«Генерал Александр Павлович Кутепов, доблестный офицер старой русской армии, неутомимый белый боец, творец Галлиполи, вождь белой эмиграции, организатор террористической борьбы против коммунистических вождей в СССР, пал в засаде от руки чекистов-похитителей, среди бела дня, в 11-м часу утра, 26 января 1930 года, на улицах многолюдного Парижа, оставив сиротой малолетнего сына Павлика на руках своей жены Лидии Давыдовны Кутеповой.

Неутешная вдова после этого покинула Францию и переехала с сыном в Сербию. Здесь Павлик Кутепов избрал себе военный путь своего отца, окончив курс Русского кадетского корпуса. Ныне сын генерала Кутепова вступил в ряды Русского корпуса, сформированного на Балканах для борьбы с коммунизмом.

Я воспроизвожу статью Павла Кутепова, напечатанную в белградской газете «Русское дело», ном. 39. Борьба продолжается….

В годовщину Первого похода, который вошел в русскую историю под названием Ледяного похода, невольно вспоминается все то, что пришлось слышать и читать об этом событии, которое было началом доблестной борьбы кучки смелых добровольцев, против скопищ, утерявших людской облик и человеческую душу. Но об этом легендарном походе, полном самых светлых и незабываемых подвигов, пусть рассказывают сами участники, а я, как сын одного из участников, хочу лишь сжато, по-солдатски, ответить на вопрос, который часто слышишь с оттенком иронии в голосе, к сожалению, от многих: «Зачем дрались ваши отцы, и зачем вы, их дети, проливаете свою молодую кровь?»

Отцы наши бились с врагом, всю мерзость которого они сами видели и испытали на себе. Они видели все то, что творили на нашей несчастной Родине большевики. Они бились, защищая честь и доброе имя России; они бились, защищая весь мир от страшной, зловонной болезни, которая называется большевизмом.

Мы, их дети, боремся с врагом, которого большинство из нас еще не видело, но мы знаем от своих отцов, кто наш враг и что он из себя представляет.

С того момента как в Варшаве раздался выстрел Бориса Коверды и после этого события, когда многие юные герои пробирались через жуткую полосу советской границы и там исполняли свой долг перед Родиной, и мы приобщились к этой борьбе наших отцов. И ныне, в рядах Русского корпуса, в рядах германской армии, мы продолжаем эту борьбу.

Горячо верим, что мы увидим новый, светлый и чистый мир, что воссияет Божья правда, и что сгинет навеки кровавый кошмар большевизма.

За это боролись наши отцы, и мы продолжаем их дело.

Павел Кутепов.

Газета «Парижский вестник» №94 от 8 апреля 1944 года, с.3.»

После похищения и убийства Кутепова место председателя РОВСа перешло к бывшему генерал-губернатору и главкому белых войск на Северном фронте (1919-20) ген. Е.К. Миллеру. Он был похищен, в свою очередь, в 1939 году и вывезен агентами НКВД в Москву. Чекисты заточили его на Лубянке. Во время допросов он чекистам ответил: «Я врать не буду. Так как большевики, троцкисты и сталинисты ненавистны мне в одинаковой степени, я, как царский генерал, не позволю себе играть на руку одной из этих банд убийц <...> Я не покончу самоубийством, прежде всего потому, что мне это запрещает моя религия. Я докажу всему миру и моим солдатам, что есть честь и доблесть в русской груди. Смерть будет моей последней службой Родине и Царю. Подло я не умру».

Естественно чекисты его убили – в присутствии коменданта НКВД ген. Василия Блохина 11 мая 1939 года: «По правилам, применявшимся к особо секретным смертникам, генерала доставили в Московский крематорий, провели в подвал, прилегающий к жерлу огнедышащей печи. Приговор был приведен в исполнение в 23 часа 30 минут. Труп был сожжен». Возникает вопрос: был сожжен - живём или мёртвым? Расстрелять его могли бы также успешно в любом из подвалов Лубянки.

«В Московском крематории…» - это картинка из ада, которым управляет сатана.

Генерал Миллер еще в 1937 году оставил потомству слова, которые не потеряли свою актуальность в постсоветской Российской Федерации и по сей день:

«Пройдет лет сто или двести. Большевики рухнут. Потому что никаких природных ресурсов не хватит даже в такой стране, как наша Россия, чтобы прокормить безумное стадо. И вот тогда придут больные, изуроченные люди и попытаются – может быть даже искренне – что-то изменить. И ничего не получится, потому что заряд векового бессилия слишком силен. Но это, поверьте, не самое страшное. Те потомки дворянства, казачества, кои непостижимым образом уцелеют в кровавой мясорубке большевизма – случайно ли, ценою предательства предков – кто знает? Так вот, они создадут «дворянские собрания“, „офицерские собрания“, и т. д. Будут воссоздавать дипломы и родословные, звания и ордена, а по сути своей, все равно останутся прачками и парикмахерами… Исключения только оттенят всеобщее печальное правило. Увы…».

Возрожденной Белой Армии не суждено было быть. Генерал Деникин призывал русских поддерживать Советский Союз в войне против Германии. Деникин покинул Париж в 1946 году, опасаясь, что англо-американцы могут и его выдать своим советсоюзникам по их требованию вместе с другими белыми эмигрантами вместе с власовцами и казаками.

Несомненно, для подавляющего большинства белоэмигрантов Гитлер и немцы казались меньшими из двух зол, особенно в начале войны, когда нацисты еще не успели показать свое истинное лицо. Тогда надежды на освобождение Родины от большевизма с помощью немцев казались реальными. Для них нападение Германии на Советский Союз 22 июня 1941 было началом освобождения Родины от большевизма. Выдающийся русский писатель Иван Шмелев отметил: «Никакое иноземное нашествие не может быть для Родины хуже, чем власть ленинцев и сталинцев. СССР однозначно не Россия, а враг России. И если страну завоюют немцы, в худшем случае это будет смена одной интервенции другой - менее опасной, ибо не способной маскироваться под русский патриотизм. В лучшем же немцы станут не оккупантами, а союзниками».

К тому же сам Адольф Гитлер в речи, произнесённой 22 июня, пообещал;

«Никогда немецкий народ не испытывал враждебных чувств к народам России. Только на протяжении двух последних десятилетий еврейско-большевистские правители Москвы старались поджечь не только Германию, но и всю Европу. Не Германия пыталась перенести свое националистическое мировоззрение в Россию, а еврейско-большевистские правители в Москве неуклонно предпринимали попытки навязать нашему и другим европейским народам свое господство, притом не только духовное, но, прежде всего, военное».

С другой стороны: «Гитлер сделал все для того, чтобы объединить русский народ вокруг Сталина», – вспоминает фельдмаршал Эрих фон Манштейн, автор мемуаров под названием «Утерянные победы».

Впрочем, у фон Манштейна был пудель. Пудели умные собаки. Фельдмаршал приучил своего пуделя при команде «Heil Hitler!” «Хайл Хитлер!» вставать на задние лапки и протягивать вверх свою правую лапку. Многие из военачальников Вермахта презирали Гитлера и в тайне издевались над ним. Кроме фельдмаршала Кейтеля. Его братья по оружью дали ему прозвище: «Лакейтель» от слова «лакей».

Немало из знатных русских фамилий и известных военачальников – атаман Николай Краснов, генерал Петр Краснов, генерал Шкуро, генерал фон Лампе, граф Ламсдорф, князь Святополк-Мирский, герцог Сергей фон Лихтенбергский (уроженец Петербурга и родственник Николая II), генерал-майор Туркул, бывший командир Дроздовской дивизии, князь Мещерский, и другие, пошли воевать бок о бок с немцами против Советского Союза. Несколько белых генералов и множество офицеров вступило в Русскую Освободительную Армию генерала Андрея Власова, к которому, впрочем, Гитлер и нацистские власти питали большое недоверие почти до самого конца. И не без некоторого основания, как потом выяснилось в самые последние дни войны.

Во французской дивизии «Шарлемань» также было немало русских эмигрантов, в том числе участников гражданской войны. Некоторые из них приняли участие в последних боях второй мировой. Много русских воевало и в Валлонском легионе. Белые эмигранты сражались во всех армиях (даже в японской) практически всех стран, принявших участие во Второй Мировой войне, куда бы их судьба и рассеяние не забросили.

Князь Александр Оболенский, прославившийся на всю Великобританию в тридцатых годах 20-го века как великий игрок в регби, (он получил прозвище “The flying prince” - «Летучий князь» еще на спортивном поле) погиб, летая на истребителях типа «Хэррикейн» в сентябре 1940 года в разгаре воздушной «Битвы за Британию». В английском городе Ипсвич ему поставлен памятник.

Три представителя дома Романовых – князья Михаил Андреевич, Никита Никитич и Дмитрии Александрович, служили в британских вооруженных силах. Один из них, Никита Никитич, в 1940 году был эвакуирован через Дюнкерк с остатками британских экспедиционных сил, разгромленных во Франции германским генералом-фельдмаршалом фон Витцлебеном. В 1977 году на Лонг-Айленде в штате Нью-Йорк, США, князь Никита Никитич Романов присутствовал на похоронах матери, автора книги «Прощай, Россия!», «Эпилог» к которой Вы сейчас читаете. С другой стороны, буквально, с Моникой, симпатичной девушкой, внучатой племянницей фельдмаршала фон Витцлебена, повешенного Гитлером на фортепьянной струне за участие в заговоре против него в июле 1944 года, мне довелось неоднократно общаться в светских кругах, когда жил в Мюнхене. Она очень любила оперу. Я тоже. И мы сходили пару раз вместе. Но дальше этого наши отношения не пошли.

Интересно, куда судьба нас только не забрасывает? и с кем она нас только не сводит?

Немало русских воевало и в американской армии. Многие из них служили переводчиками, например, князь Алексей Щербатов, потом ставший предводителем Русского дворянского собрания в Америке. Он описывает этот период своей жизни в замечательной книге «Право на прошлое», вышедшей в русском издании в 2011 году.

Другие служили в спецслужбах и военной разведке. С одним из них я был близко знаком, когда жил в Вашингтоне – с князем Давидом Чавчавадзе.

Его отец – Павел Владимирович – был прямым потомком грузинского царя Георгия XII, наследником престола, и праправнуком императора Николая Первого. Мать, Великая княжна Нина Георгиевна, урождённая Романова. Его дед, Георгий Михайлович – двоюродный брат царя Александра Третьего,

Давид Чавчавадзе много лет был сотрудником ЦРУ. Bо время Второй мировой войны служил в ВВС США на Аляске. Там он имел дело с советскими пилотами, которые перевозили в Советский Союз грузы по ленд-лизу. В своих мемуарах он вспоминал, что прекрасно с ними ладил, которые обращались к нему "товарищ князь".

После войны Чавчавадзе был направлен в расположение американского военного контингента в Берлине, где он занимался переводом переговоров на заседаниях представителей оккупационных властей США, Великобритании, Франции и СССР.

В 1967 году Давид Чавчавадзе познакомился с другой эмигранткой с грузинскими корнями Светланой Аллилуевой - дочерью Иосифа Сталина. У них сложились вполне дружественные отношения.

Помимо мемуаров, в которых он описывает свою деятельность как сотрудник ЦРУ, Чавчавадзе автор книги «Власовское Движение».

В Советском Союзе князь побывал уже после ухода на пенсию - в 1974 году. Он посетил дворцы, в которых когда-то жили его предки. Спустя три года, он приехал в Грузию и навестил родину своих предков. Он вспоминает: "Все, что я мог сказать по-грузински - что я грузин из США. И меня сразу же спрашивали, как меня зовут. Эффект был просто волшебным. Таксисты, которые только что жаловались на свои низкие доходы, отказывались взять с меня хотя бы копейку, в ресторанах меня не хотели рассчитывать".

У Давида был хороший голос – баритон - аккомпанировавший себе на гитаре. Он всегда выступал на наших ежегодных русских балах в гостинице «Мейфлаур» в Вашингтоне. Эти благотворительные балы устраивал князь Алексей Оболенский, тоже государственный служащий США. Он крёстныё отец моего сына Александра, проживающего в Вашингтоне.

Давид Павлович Чавчавадзе умер в октябре 2014 год, успев отпраздновать своё 90-летие. Он был похоронен на Арлингтонском кладбище, где, с почётным караулом, ему были отданы все воинские почести. Там, по традиции, американцы хоронят своих героев страны.

Еще один русский, с которым судьба меня свела - князь Алексей Щербатов предводитель Русского Дворянского Собрания в Северной Америке. Он тоже работал в американской военной разведке. Появились в печати его "Воспоминания", в которых мы можем прочитать о судьбе своих родственников, оставшихся на Родине:

"В Смоленске были расстреляны члены моей семьи: двоюродная сестра Ирина 17 лет, двоюродный брат Дмитрий 14 лет, дядя Сергей Борисович Щербатов с женой Елизаветой, урожденной Плаутиной, тетя, княгиня Хованская. Ее род после этой «чистки» прекратился».

Такую участь разделили почти все русские дворянские роды. На современном постсоветском пространстве по имени Российская Федерация, мало кто остался из именитый русских фамилий и потомков тех, кто создал Россию. Геноцид, в буквальном смысле этого слова, был под корень.

Известный всей русской эмиграции, и совершенно неизвестный в советской и даже постсоветской России поэт Владимир Смоленский (1901 - 1961) в одном стихотворении, выразил свои чувства, и далеко не только свои, жёстко, честно и ясно:

«Проклинаю».

«Проклинаю вас и вашу власть,
С Богом, против Бога – проклинаю,
Вашу радость, вашу боль и страсть,
Ваш беззвездный путь к земному раю.
Проклинаю темные сердца
Матерей, вас не убивших в чреве,
От начала – вечно – до конца.
Задыхаясь в ужасе и гневе.
Проклинаю».

Автор стихов родился и вырос в отцовском имении на Дону. Его отец, полковник, потомственный донской казак, был расстрелян большевиками в 1917 году на глазах сына. С 1919 Владимир Смоленский воевал в Добровольческой армии, с которой и эвакуировался из Крыма в 1920 году.

…………………………

«Русское Освободительное Движение состояло на 90% из вчерашних «красных», советских офицеров и солдат, у которых без всяких затруднений нашёлся общий язык с «белым» меньшинством. Те и другие одинаково любили свою родину и одинаково понимали её благо» - пишет в своей книге «Облик генерала А.А.Власова» протоирей Александр Киселев.

РЕЧЬ ПОРУЧИКА Н.ДАВИДЕНКОВА

«Человечество впервые имеет дело с врагом, обладающим таким сильным оружием, как оружие большевистской пропаганды. Окружив Россию, истерзанную и разоренную гражданской войной непроходимым барьером от пяти шестых земного шара, большевики добились двойного успеха. Им удалось убедить заключенную в каменный мешок советского союза молодежь в том, что весь окружающий мир представляет собой, так же как дореволюционная Россия, систему насилия и террора, царство голода, мрака и нищеты. С другой стороны коммунисты внушали наиболее поддающимся людям запада, что за китайской стеной советских границ процветает радость и счастье, царствует справедливость, строится невиданный, социалистический рай. Ни книг, ни газет, ни журналов, ни радио - ничего из-за рубежа за 25 лет нашей молодости.

Неудивительно поэтому видеть советского гражданина, волей судьбы заброшенного в какую-нибудь немецкую, французскую или бельгийскую деревню, разводящего руками перед чистеньким домиком крестьянина - «бедняка»: - «и это капиталистический мир?». И точно так же естественно, что маловер-европеец, попавший в освобожденные от большевиков районы России, недоуменно останавливается перед покривившимся грязным и бедным колхозным двором: «и это социалистический рай?».

Так оно и было: все эти Эренбурги, Гилельсы, Ойстрахи и Бахи, для которых поездка за границу из СССР была вполне возможна - все они врали не только нам, описывая кровавое буржуазное общество, они обманывали и вас, расписывая розовой краской действительно залитое кровью «отечество трудящихся».

Сейчас со всем этим кончено.

Сейчас мы, русские, боремся против большевизма в рядах всеевропейской армии, под общим руководством одного из первых врагов марксиствующего жидовства -под руководством вождя и главнокомандующего Адольфа Гитлера.

Идеей нашего вдохновителя генерала А.А.Власова является честный и прямой союз с германским народом для полного уничтожения власти коммунистов в России. Но совместная победа над врагом поставит перед Русским Освободительным Движением особые, чисто русские задачи. Эти задачи построения новой России мы будем разрешать уже только своими силами, так, как захочет этого измученный двадцатилетним рабством, подло обманутый чужестранцами в 1917 г. великий народ русский.

Вот лозунги нашей борьбы, выдвинутые генералом Власовым, известные не только всем русским, освобожденным от сталинского ига, но уже и многим из тех, кто до сих пор находится в физическом и моральном плену у большевиков:

«Русская Освободительная Армия ведет борьбу за полную ликвидацию колхозного строя, за возвращение отнятой земли крестьянам, за развитие частной инициативы, как в сельском хозяйстве, так и в торговле и промышленности.

Русская Освободительная Армия ведет борьбу за возвращение всех сосланных и политических заключенных из тюрем и концлагерей.

Русская Освободительная Армия ведет борьбу за прекращение войны, за заключение немедленного почетного мира с Германией.

С таким вождем, как генерал Власов, и с таким союзником, как великий германский народ, не страшны никакие препятствия. Напрасно пытаются большевики обмануть русских людей псевдо-национальной пропагандой. Напрасно они кощунственно малюют имена народных героев на своих танках: на этот раз русский народ не поддастся обману.

Россия не будет принадлежать ни советским жидам, ни англо-американским капиталистам. Она будет принадлежать только русскому народу. Свято исполним слова генерала Власова:

Россия - наша.

Прошлое русского народа - наше.

Будущее русского народа - тоже наше».

«Парижский Вестник» №56 от 10 июля 1943 года, с. 2-3.

Несколько белых генералов и множество офицеров вступило в Русскую Освободительную Армию генерала Андрея Власова

Из 42 человек командного состава КОНР, бывших офицеров РККА, 28 имели отношение к Белой армии, почти все они были «лишенцами», многие вынуждены были скрывать свои биографии, а их родственники погибли в сталинских репрессиях.

С одним из белых офицеров - полковником Константином Кромиади, ставшим начальником личной канцелярии генерала Власова, мне доведется через несколько лет после пребывания в Париже познакомиться и стать коллегой по работе. Но я вновь забегаю вперед.

В наше время, несколько десятилетий спустя, многие думают, что Франция во время войны воевала против немцев, хотя и побежденная на поле боя, сплочённо, отважно и единодушно, и что самым ярким символом и примером этой борьбы за свою страну был Генерал де Голль. Увы, - да и нет. Французы тоже были разделены на два лагеря.

В боях против гитлеровской Германии полегло 84 тысяч французов, в том числе и лётчики прославленной эскадрильи «Нормандия-Неман». Но после падения Парижа и оккупации всей северной половины Франции на юге возникло правительство Виши под руководством маршала Петэна, которое, хотя и имело некоторую независимость и считалось нейтральным, активно сотрудничало с немцами. В сражениях же на стороне Германии погибло от 40 до 50 тысяч французов. Цифры примерно 2 на 1. Такие данные приводит современный русский историк Владимир Бушин в своей книге «Огонь по своим» (Москва, 2006). Использовавшие фактор внезапного нападения, опасаясь, что французы могут передать его немцам, англичане потопили один линкор и несколько других кораблей французского флота, стоящих на якоре в Оране у берегов Алжира. В бою против англичан погибло около 1300 французских моряков.

Чтобы не говорили советские и постсоветские пропагандисты, подавляющее большинство тех русских белоэмигрантов, которые взяли в свои руки оружие, воевало на стороне Германии. Из многотысячной белой эмиграции во Франции в ряды партизан французского «резистанса» против немцев вступило чуть больше 300 человек. По другой стороне числа исчислялись не сотнями, а тысячами.

В победе над нацистами коммунисты во главе со Сталиным видят главное историческое оправдание своего существования. Но Советский Союз, вернее русский народ, выиграл войну не благодаря, а вопреки Сталину. Хотя победу при таких жертвах – около 42 миллионов погибших – победой никак не назовёшь.

А Третий Рейх проиграл войну благодаря Гитлеру.

……………………

Инцидент другого характера из белоэмигрантской жизни в Париже, о котором рассказывали дядя и тетя: однажды в кафедральный собор святого Александра Невского на улице рю Дарю во время Богослужения зашел Александр Керенский. Одна женщина среди прихожан его сразу узнала. Она указала на него пальцем и во всеуслышание провозгласила: «Вот человек, который предал Россию!» Говорят, что с тех пор Керенского в русском православном храме больше никто не видел, по крайней мере, в Париже.

Белые эмигранты ненавидели Керенского более чем кого-либо другого, по некоторым причинам. Известно, что сразу после отречения Государя Императора по всей России прокатилась волна кровавых и зверских убийств, но Керенский, будучи министром юстиции, а потом главой Временного Правительства, никаких адекватных мер по этому поводу не принял.

Взявшие еще в феврале 1917 власть «демократы» перебили многих городовых Петрограда. Они сложили их трупы как бревна на льду Невы. 28 февраля прямо у здания Государственной думы в середине белого дня были расстреляны 14 полицейских. Всего в Петрограде за время захвата власти «либералами» было убито и ранено 1443 полицейских и чиновника. Надо учесть, что в феврале в Петрограде почти не было большевиков. Почти все они еще находились в тюрьмах, ссылке или в эмиграции.

В марте в Кронштадте революционными матросами зверски были убиты командир гарнизона адмирал фон Вирен, (его подняли на штыки), начальник штаба адмирал Кутаков, командир линкоров адмирал Небольсин. Толпа пьяных матросов настигла командующего Балтийским флотом адмирала Непенина. От рук взбунтовавшихся матросов пали комендант Свеаборгской крепости, командир линкора «Император Александр II», командир крейсера «Аврора» и многие другие. К 15 марта Балтийский флот и крепость Кронштадт потеряли 150 офицеров, из которых более ста человек были убиты либо покончили с собой.

А «Министром Юстиции» все это время был Керенский.

Керенский был генсеком масонской ложи «Великий Восток Народов России», которая поставила себе целью свержение монархии и убийство царя. Керенский еще в 1905 году вынашивал идею убийства царя и даже был готов принять в этом деле личное участие. В феврале 1917 года он громогласно заявил:

«Для того чтобы предотвратить катастрофу, необходимо устранить самого Царя, не останавливаясь, если не будет другого выхода, перед террористическими насильственными действиями».

Но дело до этого не дошло. Керенский 7 марта сказал: «Сейчас Николай II в моих руках <…> Я не хочу, не позволю себе омрачить русскую революцию. Маратом русской революции я никогда не буду <…>. В самом непродолжительном времени Николай II под моим личным наблюдением будет отвезен в гавань и оттуда на пароходе отправится в Англию». Однако, узнав, что Петроградский Совет собирается послать вооруженную стражу в Царское Село с целью взять царскую семью под домашний арест, пошел на попятный.

Еще 10 марта посол Великобритании Бьюкенен заверял, что царю и царице будет предоставлено убежище в Англии. Узнав об аресте императора, и опасаясь левых политических сил в своём королевстве, король Георг V отказался от своего прежнего приглашения. Судьба царской семьи была решена. Как в какой- то античной трагедии вселенских масштабов дальнейшие события неумолимо шли к неизбежному и роковому концу.

Керенскому вменяли и то, что он помешал тогдашнему главнокомандующему русской армии генералу Корнилову в августе 1917 г. в его последней надежде подавить беспорядки в Петрограде и предотвратить победу над Россией люмпен-пролетариата и их спонсорами из Уолл-стрита в Нью-Йорке. Более того, он вооружил этот люмпен-пролетариат и расчистил путь к власти большевикам ради сохранения своей собственной, именно «временной» и ничтожной власти. Но струсил не только он. Струсили все.

«Кругом измена, и трусость, и обман», записал в своём дневнике уходящий Государь.

По прочтении этого дневника и других материалов становится ясно, что главная причина, побудившая Государя отречься от престола, была, во что бы ни стало, предотвратить кровопролитную братоубийственную гражданскую войну. Чего так хотели его враги. «Я берег не самодержавную власть, а Россию», сказал последний русский царь.

«Но в результате Октябрьской революции вместо мира народ получил еще три года гражданской войны. Эта война, вызванные ею эпидемии и голод, унесли по подсчетам разных историков, 13-17 миллионов человек», пишет современный русский историк академик Игорь Шафаревич.

Тот мартовский день, когда конспираторы, как свои, так и чужие, заставили императора отречься от престола будет записан навсегда на позорнейшей странице русской истории.

В 1917 году Россия отвернулась от Бога.

И Бог отвернулся от нее.

«Русская революция есть продукт злой и сильной воли; и в то же время – безвольной и слабой доброты», писал эмигрант Иван Ильин, перезахороненный теперь на Родине рядом с ген. Деникиным в Донском монастыре.

У другого эмигрантского мыслителя Ивана Солоневича, автора трудов «Россия в концлагере» и «Народная монархия», мы находим следующие слова:

«Над десятками миллионов большевистских убийств каким-то страшным, символическим рекордом, непревзойденным по своей гнусности, высшим «достижением» большевизма - маячит и будет маячить в веках убийство Государя Императора и его Семьи.<…> И именем Государя как бы возглавляется тот многомиллионный синодик мучеников за землю Русскую…».

На постсоветском пространстве было сделано несколько попыток официально "реабилитировать" Государя Николая Второго и его семью.

Последний император России и его семья ни в какой "реабилитации" не нуждаются. Это поставило бы их в один ряд с большевицкими палачами, которые потом были уничтожены Сталиным и затем "реабилитированы". Русской православной церковью за границей, а потом на Родине и миллионами русских людей вокруг света, Государь причислен к лику святых. Какая тут еще «реабилитация»?

Керенский прожил в неуютном для него Париже до 1940 года, потом уехал в Америку, где преподавал в Стэндфордском университете и опубликовал свои мемуары, в которых, как делают все мемуаристы, пытался оправдаться. Умер он в 1970 г. Русская Зарубежная церковь отказала ему в похоронах.

………………………..

В парижской белоэмигрантской среде я начал подробнее интересоваться историей Гражданской войны и задавал дяде Шуре много вопросов, на которые он не особенно охотно отвечал. «Гражданская война – это грязное дело», - говорил он. Видно, ему было больно вспоминать.

- Но была ли поддержка со стороны Англии и других союзников России?

- Поддержка? - орудия одного калибра, а снаряды другого, аэропланы, которые падали, и танки, которые ломались, не вступив в бой, отвечал дядя Шура сухо.

Хотя около 14 стран принимали участие в так называемой «интервенции», делали они это очень вяло. Интервенция против большевиков – это исторических миф. Интервенция была скорее грабительской операцией бывших союзников, когда не было единого правительства на всей территории России. За всю трехлетнюю историю гражданской войны с большевиками и бывшими западными союзниками не было ни единого серьёзного военного столкновения.

Бывшие союзники поддерживали Белую Россию ещё кое-как, пока шла война с Германией. В данном случае интернетовская энциклопедия «Wikipedia» пишет правду:

«Интервенты практически не вступали в бои с Красной армией, ограничиваясь поддержкой белых формирований. В январе 1919 на Парижской мирной конференции союзники решили отказаться от планов интервенции. Большую роль в этом сыграло то, что советский представитель Литвинов на встрече с американским дипломатом Бакетом, состоявшейся в январе 1919 в Стокгольме, заявил о готовности советского правительства выплатить дореволюционные долги, предоставить странам Антанты концессии в советской России, и признать независимость Финляндии, Польши и стран Закавказья в случае прекращения интервенции. Такое же предложение Ленин и Чичерин передали американскому представителю Буллиту, когда он приехал в Москву. Советское правительство явно могло предложить Антанте больше, чем его противники. Летом 1919 года 12 тысяч британских, американских и французских войск находившихся в Архангельске и Мурманске, были эвакуированы оттуда. К 1920 году интервенты покинули территорию РСФСР»

Бывший царский офицер, маршал Карл Густав фон Маннергейм, которому от имени маленькой Финляндии предстоит зимой 1939 г. вести героическую борьбу против многократно превосходящих вооружённых сил РККА большевиков, вспоминает:

«Позиция западных государств в отношении России изменилась. Политика этих государств была близорукой и привела к тому, что антибольшевистское движение стало бессильным. Не делалось даже попыток добиться сближения с командованием русского белого движения и руководителями отсоединившихся от России государств, прежде всего Финляндии и Польши. Адмирала Колчака эффективно поддерживала Франция, а Великобритания и Соединенные Штаты считали его нежелательным деятелем».

Недавно, я вычитал в Интернете следующее:

"Применительно к Эстонии это сыграло роль, совершенно фатальную для России.

Осеннее наступление Белой Северо-западной армии (СЗА) на Петроград в 1919 году стало совершенной неожиданностью для большевиков и развивалось более чем успешно.

Стремительность, с которой Белая СЗА прошла от Ревеля до Гатчины, была головокружительной. Большевики бегут, почти не сражаясь, идёт массовая сдача в плен.

Такого быстрого краха Красной армии не ожидал никто и прежде всего сами белогвардейцы!

Невероятный успех понятен, если учесть то, что в Красной Армии процветает дезертирство. За один только 1919 год во всей Советской республике было 1 761 104 дезертира! И это – только задержанные и добровольно явившиеся назад!

А ведь ещё многие, так и не вернулись, и перешли к белым, либо ушли в леса и стали «зелёными». Сколько всего русских людей воевать за большевиков не хотело, наверное, точно не скажет никто. Но вывод напрашивается сам собой: в 1919-м году Красная армия, это не армия, а балаган!

Вот это "воинство" и начало невероятно быстро откатываться под ударами крохотной белой армии. Красноармейцы не просто в массовом порядке сдаются в плен, а переходят на сторону противника! Формирование новых частей в Северо-западной армии идёт за счет красных.

Чтобы Белые взяли Петроград, эстонцам и Антанте надо было лишь немного поддержать Белых активностью на фронте и поставками вооружений.

Но такое развитие событий не устраивало не только эстонцев, но и "союзников" белых по Антанте, которые начали "принимать меры", чтобы не допустить Победы Северо-западной армии и падения Петрограда».

Выдающийся русский писатель Александр Куприн тоже был в Северо-западной армии.

В своей пронзительной повести "Купол святого Исакия Далматского" он даёт ужасающую картину британской "помощи":

«Англичане обещали оружие.

Снаряды, обмундирование и продовольствие.

Лучше бы они ничего не обещали!

Ружья, присланные ими, выдерживали не более трёх выстрелов, после четвёртого патрон так крепко заклинивался в дуле, что вытащить его можно было только в мастерской».

Куприн горько констатирует: "Англичане присылали аэропланы, но к ним прикладывали неподходящие пропеллеры; пулемёты – и к ним несоответствующие ленты; орудия – и к ним не разрывающиеся шрапнели и гранаты».

Снабжение армии – это половина победы.

Армия Юденича шла в бой с не стреляющими винтовками, на шести допотопных танках, стреляла не разрывающимися снарядами.

На аэродромах стояли самолёты, которые не могли взлететь.

И со всем этим барахлом, белые шли в атаку на многократно превышающего их по силам противника. Боролись, жертвовали собой и гибли.

Потому, что английские артиллерийские снаряды... не взрывались!

Вот, что рассказывал Куприну капитан Г.:

«Должен сказать, – что виною отчасти были наши снаряды.

Большинство не разрывалось.

Мы наскоро сделали подсчёт: из ста выстрелов получалось только 19 разрывов.

Да это что ещё? Нам прислали хорошие орудия, но все без замков.

«Где замки?»

Оказывается – «забыли».

Волосы дыбом встают от такого наглого откровенного и циничного предательства «союзников»».

Вывод из вышесказанного, и не только из него, может быть только один. Бывшие союзники англичане никакой существенной помощи Белой Армии во время Гражданской войны не оказывали, и не собирались оказывать, а наоборот, пытались саботировать, как только могли, её успехи. А находились они там только для вида.

Зато была интервенция весьма серьезная с противоположной стороны – в поддержку большевиков.

«В апреле 1918 г. находившимся в России иностранцам и военнопленным было разрешено принимать советское гражданство, что заметно активизировало создание интернациональных частей в РККА. К лету 1918 г. примерно в 90 городах страны были сформированы интернациональные отряды, роты, батальоны и полки. Под ружье становились китайцы, венгры, немцы, корейцы, поляки и т.д. Из Европы и Америки для поддерживания большевиков приехало немало иностранцев. Ударную силу Красной Армии составляли латышские стрелки. Всего в Гражданской войне на стороне красных участвовало около 300 тысяч интернационалистов. В письмах Луначарскому писатель В. Г. Короленко сетовал, что они использовались, прежде всего как главные исполнители карательных акций против местного населения». См. «История России: вторая половина XIX-XX вв. Курс лекций». Под редакцией академика Академии Гуманитарных наук России Б.В. Личмана. Екатеринбург, 1995.

«…около 300 тысяч интернационалистов». А об «интернациональных» ротах, батальонах и полках на стороне Белых во время Гражданской войны кто нибудь-то слышал?

Когда Колчак и белые вооруженные силы в Сибири под его командованием достигли своего «апогея», Маннергейм обратился к своему бывшему товарищу по оружию и личному приятелю с предложением лишь формально, де-факто, а не де-юре, признать независимость Финляндии. Взамен Маннергейм выразил готовность двинуть свою 100 тысячную армию на Петроград в самый уязвимый для коммунистов момент.

Колчак ответил, что он как Верховный правитель интересами России «единой и неделимой» не торгует. Роковая ошибка, и, наверное, не единственная, за которую адмирал потом поплатится жизнью.

О причинах поражения русского Белого Движения написано уже немало книг и будет написано еще больше

Адмирала Колчака предал Чешский корпус, расположенный вдоль всей Транссибирской магистрали. Его предали даже не большевикам, а местным эсерам в Иркутске. Те же ждали указания от «центра» из Москвы. Согласно этим «указаниям», адмирала Колчака, как «нежелательного деятеля», 7 февраля 1920 года, раздели догола, расстреляли и бросили в прорубь. Без суда и следствия.

Типичен был и расстрел в Петрограде в подвалах дома, оккупированного Бронштейном, другого адмирала - Алексея Щастного, спасшего русский Балтийский флот (более 250 кораблей) от немцев под конец Первой Мировой войны.

Этот флот должен был достаться Германии взамен за оказанные ею большевикам услуги. «Долг платежом красен». Помешал адмирал, совершивший один из самых отважных и героических подвигов в истории Русского Военно-морского флота. С огромными трудностями он вывел флот из блокированного немцами Хельсинки и привел его в Кронштадт. Впрочем, именно Бронштейн был первым, кто, именно в этом данном случае, применил термин «враг народа», приписав эти слова от руки к смертному приговору адмирала. Потом этот термин получит широкое распространение по всей коммунистической Руси. А оправдывались подобные убийства, по мнению Бронштейна и его товарищей, таким образом:

«Гражданская война есть самая жестокая из всех видов войны. Она немыслима не только без насилия над третьими лицами, но, при современной технике, без убийства стариков, старух и детей... Цель оправдывает, при известных условиях, такие средства, как насилие и убийство».

В том, что «Гражданская война — есть самая жестокая из всех видов войн», Бронштейн был абсолютно прав. Но, пожалуй, главное, в чем различались красные и белые, заключалось в следующем: массовый террор никогда не был официальной, фундаментальной и целенаправленной политикой белых. С.П. Мельгунов пишет:

«Нельзя пролить более человеческой крови, чем это сделали большевики; нельзя себе представить более циничной формы, чем та, в которую облечен большевицкий террор. Это система, нашедшая своих идеологов; это система планомeрнаго проведенiя в жизнь насилiя, это такой открытый апофеоз убiйства, как орудiя власти, до котораго не доходила еще никогда ни одна власть в мiрe. Это не эксцессы, которым можно найти в психологiи гражданской войны то или иное объясненiе.

Белый» террор явленiе иного порядка - это прежде всего эксцессы на почвe разнузданности власти и мести. Гдe и когда в актах правительственной политики и даже в публицистикe этого лагеря вы найдете теоретическое обоснованiе террора, как системы власти? Гдe и когда звучали голоса с призывом к систематическим оффицiальным убiйствам? Гдe и когда это было в правительствe ген. Деникина, адмирала Колчака или барона Врангеля?

Моральный ужас террора, его разлагающее влiянiе на человeческую психику в концe концов не в отдeльных убiйствах, и даже не в количествe их, а именно в системe».

Когда последние англо-американские войска покинули Мурманск осенью 1919 года, а Гражданская война еще продолжалась, и её исход еще не был решен, они погрузили все склады боеприпасов на корабли и потопили их в море, умышленно оставив белых на произвол судьбы, воевать против красных с голыми руками. Англо-американский экспедиционный корпус высадился в Мурманске, для того чтобы склады боеприпасов не попали бы в руки немцев. Но Мировая война тогда уже год как закончилась капитуляцией Германии.

Генерал А. фон Лампе воспоминает: «Вывод ясен: «союзники» работали на себя и «помощь» их белым была далеко не так реальна, как это принято изображать. Однако, говоря так о «союзниках», я считаю себя обязанным вспоминать тех англичан, которые были с нами в самом пекле боевых линий. Так в Киеве, в конце 1919 года, я помню англичан, которые, зная по-русски только одно слово «ура», ходили в атаку с русскими ротами, оставшимися без офицера. Они поняли, что такое большевики, но убедить в этом своих соотечественников, оставшихся на родине, они не могли. Нельзя не вспомнить тех французов, которые, будучи на месте действия, не смогли отказать в помощи белым при эвакуации Крыма. Быть может, их изменило то, что они увидели в России? Но вопросы помощи решались не на местах боя, а в Лондоне и Париже, в министерствах иностранных дел». Российский Архив». Студия «ТРИТЭ» Москва. 1991 г.

Британский автор Ричард Лакэтт в своей книге «The White Generals: The White Movement and the Russian Civil War» – «Белые генералы: Белое движение и Русская Гражданская война» - признает: «Если бы все усилия, военные и экономические, были бы применены по-другому, то они могли бы достичь свою цель. А так страны Антанты ничего и не добились».

И не пытались добиться. Скорее, наоборот. Победа Белых над Красными в русской гражданской войне не была в интересах бывших западных союзников. Сильная, свободная Россия, способная с ними конкурировать на мировой арене, особенно в области экономики, им была абсолютно не нужна. И поддерживая на самом деле большевиков, они сделали всё, чтобы этого никогда и не произошло.

И сегодня мы видим результаты.

……………………..

Давным-давно, в каком-то почти забытом веке король Генрих II запретил английским студентам ездить для обучения в Париж. Парижская жизнь, считал он, была слишком сладкой и соблазнительной, что отвлекало бы молодых людей от занятий. Вернувшись в Англию, студенты должны были поселиться в Оксфорде, где тогда был городок, собор, маленький монастырь, брод через речку и больше ничего.

В моем случае все получилось наоборот. В Париже я серьезно занимался. Иногда я позволял себе посидеть в кафе (с книжкой), а другим развлечениям предавался лишь совсем редко.

Как-то на пару дней ко мне в гости приехал Ален Оллпорт из Оксфорда, он спал на раскладушке. Мы сходили с ним в оперу. В другой раз я провел полдня в Лувре. Отпраздновал Новый год в каком-то кафе. Вот почти и все, что касается «соблазнов» парижской жизни. Чтобы «убить двух зайцев», прочитал произведения Достоевского на французском языке.

В Париже также проживала Нина Гарнич-Гарницкая, кузина матери, с ее младшим братом Колей, скучавшим в свое время по яхте в Киеве, о которых мать пишет в своих воспоминаниях. После революции и гражданской войны судьба занесла Нину в Берлин. Там она продолжала выступать в каком-то театре. На серьги - свадебный подарок от мужа еще в Киеве, с которым у нее так и не сложились отношения – она купила дом в Берлине, который вскоре стал «салоном» для русской эмигрантской богемы. С приходом к власти Гитлера жизнь в Третьем Рейхе для нее и ее труппы (там были русские, евреи и цыгане) стала по ее словам “etouffante” т.е. гасила все, что было связано со светом, творчеством и свободой. Продав дом, она переехала в Париж, где купила ресторан в нескольких шагах от собора Александра Невского. Ресторан она назвала «Маяк» и действительно там маячило многих русских, особенно по субботам и воскресениям. Нина была щедрой душой. Среди клиентов ее ресторана было много генералов и адмиралов, с которых и деньги-то брать было как-то неудобно. Да и она сама не была прочь провести время в хорошей компании до самого утра. В результате, нельзя было сказать, что дела у нее шли уж очень хорошо с финансовой точки зрения, но не так уж плохо с душевной и человеческой стороны.

У Нины был сын Николай, служивший во французской армии, отличившийся в бою против немцев в 1940 году и получивший высочайшую награду за храбрость Croix de Guerre, «Военный Крест», но попавший потом при общем отступлении в плен. Нина с братом и сыном жили на севере Парижа около Garе du Nord, и я несколько раз у них бывал. Бывал я у них потом несколько лет спустя на православную пасху вместе с матерью. Это было заездом по дороге из Мюнхена (где я тогда работал на Радио Свобода) в Англию, где жила мама.

Итак, я поступил на курсы в Ecole Nationale des Langues Orientales Vivantes – Национальная школа современных восточных языков.

Левизна парижских студентов была поразительна. Однажды в библиотеке я познакомился со студенткой, сидевшей напротив. Она пригласила меня составить ей компанию на вечере в Сорбонне, где какой-то очень почитаемый французский ученый должен был выступать на тему «Политическая философия» или «Философия политики». Что-то в этом духе. Так как девушка, сидящая напротив, мне понравилась, я согласился.

С трибуны старый бородатый мудрец, внешне – точная копия Карла Маркса, плел какой-то длинный и занудный марксистский бред. Зал слушал, затаив дыхание. Во время вопросов и ответов лишь один голос поднялся с вежливым протестом. Помню лишь, что у него прозвучало слово “mystification” – «мистификация». Вечер завершился показом кинохроники о том, как китайские красноармейцы со штыками наперевес штурмовали буддистские монастыри в Тибете во время завоевания этой страны войсками КНР. Зал аплодировал.

Теперь французы жнут плоды своего ультра-либерализма и толерантности. Есть целые кварталы Парижа, куда белый человек не ступает ногой, если ценит свою жизнь.

Половина французских вооруженных сил теперь не направлена на защиту от потенциального внешнего врага, а на предотвращение гражданской войны между коренными французами и выходцами из Северной Африки и Ближнего Востока, то есть - между христианами и мусульманами.

Это очень на руку кремлёвским властям – еще одна западная страна и член НАТО сильно подорвана путём подпольного международного терроризма.

…………………………

Однажды—стук в дверь. Заходит стройная дама очень высокого роста, очень представительная, с необыкновенно большими и выразительными глазами. Одета она была просто, но элегантно. Рядом с ней тетя Ася выглядела миниатюрной. Тетя представила ее лишь по имени и отчеству и даже без титула, просто «Марина Петровна». Я сразу понял, кем была эта незнакомая дама, так как тетя заранее предупреждала меня о возможности ее визита.

Мне представился один их тех редких и счастливейших моментов в жизни, когда чувствуешь, что находишься в присутствии человека, о котором никогда не забудешь.

Княжна императорской крови, правнучка императора Николая I, Марина Петровна была дочерью великого князя Петра Николаевича и племянницей великого князя Николая Николаевича, главнокомандующего русскими войсками во время Первой Мировой войны. Оба брата, великие князья, были женаты на черногорских принцессах сестрах: Петр Николаевич—на Милице, Николай Николаевич на – Анастасии. Марина Петровна приходилась кузиной Государю Императору Николаю II.

Мы поздоровались. Я поцеловал ей руку.

Марина Петровна окинула меня взглядом и улыбнулась. Затем она стала осматривать мои «апартаменты». Их типичный французский кафельный пол, недавно доведенный мною до цвета приблизительно схожего с его первоначальным краснокирпичным. Скатный потолок, в который было встроено окошко, смотревшее на дворик, покрытый старинными булыжниками, по которым с утра стучали колеса повозок, будивших меня. Стены, завешанные всяким антиквариатом и сувенирами из сундуков кругосветного путешественника Альбертини.

« Ах, какая красота!» – сказал княгиня, сложив руки под подбородком и слегка покачав головой.

Мы спустились вниз к тете Асе и провели час-два за чаепитием. Это было началом не только знакомства, но и дружбы на много лет.

О жизненном пути Марины Петровны и о судьбе ее семьи я узнал от нее не сразу, а с течением времени, но остановлюсь на некоторых фактах сейчас. Марина Петровна была супругой князя Александра Голицына, сына последнего председателя Совета министров императорской России. Жили Голицыны в Провансе, на юге Франции недалеко от города Тулона. Когда Марина Петровна приезжала в Париж, она всегда заходила к тете Асе. У дяди Шуры и тети Аси был маленький участок земли рядом с домом Голицыных, где они уже многие годы собирались построить домик, но средства все не позволяли.

Дом Голицыных, и сад окружающий его, носил название Bastide Galitzine. Средневековое слово «бастид» означает населенный пункт, как правило, укрепленный каменной стеной, и относится специфически к юго-западной Франции. Этот дом был подарком последнего короля Италии Виктора Эманнуила, сделанный в 1930-ых годах. Король был дальним родственником Марины Петровны по материнской черногорской линии. После того, как король лишился короны и родины в 1946 году и поселился в Швейцарии, «Бедный Виктор Эманнуил сам приезжал к нам в гости» - вспоминала Марина Петровна.

Бастид Голицыных стоял (и по сей день стоит) на склоне горы в двух-трех километрах от рыбацкой деревушки Ле Брюск. Оттуда открывалась великолепная панорама Средиземного моря. Архитектура дома была своеобразной. Дом был разделен на две половины. Их соединял крытый мост над аркой, немножко напоминающий знаменитый мост Риальто в Венеции. Первая и нижняя часть дома состояла из маленького старинного коттеджа. Вторая часть состояла из квадратной гранитной башни, как в средневековом замке. Первый этаж башни служил парадной комнатой. Второй этаж, куда вела повисшая в воздухе лестница, уже несколько лет находился в стадии строительства.

Но главное, что отличало Бастид Голицыных – это маленькая православная часовня, стоящая рядом, и которая могла вместить человек двадцать-тридцать. Эту часовню княгиня построила сама, камень за камнем.

На территории Прованса можно найти немало развалин старинных замков и монастырей. Марина Петровна их выискивала по картам, архивам, рассказам краеведов и ездила туда собирать «стройматериал» для своей часовни. Получился маленький шедевр православной церковной архитектуры. Другие архитектурные элементы – колонны, арки, барельефы - украшали «башню» и разные части дома.

Помимо увлечения архитектурой и строительством Марина Петровна занималась литературой и наукой. Она работала над антологией старинных провансальских баллад и рождественских колядок под названием «La Sainte Nuit» - «Священная Ночь». «Манускрипт» этой книги Марина Петровна иллюстрировала собственной рукою. Научная деятельность заключалась и в разработке нового вида электронной аппаратуры – плоского экрана для телевизора (уже тогда!), не искажавшего образ на экране. Княгиня говорила, что идея для ее изобретения явилась ей во сне. Она также жаловалась на то, что у нее уходило больше времени на переговоры с адвокатами и специалистами по патентному праву, чем на саму разработку.

Такой широкий круг интересов Марины Петровны оставлял мало времени на хозяйственные дела. Ими занимался в основном князь. Он ездил на своем маленьком Ситроене «Deux Chevaux» («Две лошадки») в деревню за покупками и поддерживал, как мог, чистоту в доме. Раз в неделю к ним приезжала уборщица – пожилая и милая русская женщина. Но это мало чем помогало. Поддерживать порядок и чистоту в таком сооружении, как Бастид Голицыных, идеальном для накопления пыли, было делом героическим.

Хотя Голицыны жили в доме, который уже тогда имел немалую рыночную стоимость, жили они, «как бедняки», говорила Марина Петровна.

Я потом несколько раз гостил летом у Голицыных. Помимо крайне приятного и интересного с ними общения, это позволило мне понаслаждаться прекрасной южной природой и покупаться на местных пляжах.

В доме Галицыных я иногда наталкивался на необычные вещи. Стелешь себе простыню и видишь на ней в углу вышитый царский вензель. Роешься на кухне в поисках чайной ложечки и среди самых дешевых жестяных в руки вдруг попадается золотая с царскими инициалами. В «башне» на стене висел огромный двуглавый орел, выделанный из черного дерева с позолоченными когтями и короной. Размах его крыльев достигал, наверное, около двух метров.

Впрочем, когда Голицыны куда-то уходили, они часто забывали закрывать дверь на ключ. И никто за все эти годы их не ограбил. “Dieu protegе les innocents” – «Бог хранит невинных», -- говорится в старинной пословице, которую с улыбкой повторяла княгиня.

Часто мы засиживались допоздна на веранде, над которой нависала как купол крона высокой сосны. Княгиня ставила на стол кувшин совсем недорого, но отличного местного вина. Месяц отражался в море. С неба тихо смотрели звезды. Говорили в основном о России.

И откуда эти предметы и символы царского богатства и славы?

Марина Петровна рассказала в общих чертах историю того, как эти вещи попали в далекую деревушку на юге Франции, и при каких обстоятельствах она и ее близкие покинули Родину.

После падения династии Романовых довольно большая группа ближайших родственников последнего Российского Императора волею судеб оказалась в Крыму. В эту группу входили среди других его мать, вдовствующая императрица Мария Федоровна, великий князь Николай Николаевич, его брат, великий князь Петр Николаевич, великий князь Александр Михайлович, основатель русской военной авиации, члены их семей и другие.

Марина Петровна рассказывала, что ее отец Петр Николаевич всегда был, как бы в тени своего более прославленного брата, хотя он был равен с ним по своему гигантскому росту (что и Марина Петровна унаследовала от отца). Хотя Петр Николаевич исполнял честно свои обязанности Генерал-инспектора Иинженерных войск, военная служба лежала тяжелым бременем на нем. Это объяснялось состоянием его физического здоровья и его характера. По натуре он тяготел к литературе и искусству – особенно к архитектуре. Он очень увлекся строительством своего дворца Дюльбер в Крыму. Дворец был построен как крепость с башнями и массивными стенами в мавританском стиле. «Никогда не знаешь, что будет» - говорил он. В этом отношении он, может быть, был самым дальновидным из всех Романовых. Потом башни и стены Дюльбера действительно пригодились. Рассказы Марины Петровны о Крыме потом пополнились другой информацией из разных источников.

События развивались примерно так: Еще при Временном правительстве до прихода большевиков все императорские родственники в Крыму находились под домашним арестом и разбросаны по разным владениям. Не раз им грозила кровавая расправа со стороны местных Советов пьяных матросов и бушующей черни. Хотя официально Керенский выдавал себя за их «защитника», но на самом деле этот выскочка из второсортных адвокатов, вдруг оказавшийся на вершине власти, лицемерил. Он устраивал унизительные обыски, «конфискацию» личных вещей Романовых и явно пользовался случаем поиздеваться над ними. В сердце своем Керенский ненавидел Императора Николая II, и его ненависть распространялась на всех царских родственников. Таково было мнение Марины Петровны. И не только ее.

С приходом большевиков положение стало крайне угрожающим для жизни всех Романовых в Крыму. Ждали кровавую бойню.

Массовые убийства начались еще осенью 1917 года.

В период с декабря 1917 г. по январь 1918 г. в одном Севастополе было зверски убито около 800 офицеров и гражданских лиц. В Евпатории казнили свыше 300 человек, предварительно подвергнув их чудовищным пыткам. Казни производились на борту гидрокрейсера «Румыния» и на транспортном судне «Трувор». Жертв выводили по очереди из трюма на палубу, раздевали, потом медленно отрезали носы, уши, губы, половые органы, отрубали руки, ноги и сбрасывали в море. Дикие нечеловеческие крики раздирали воздух. Весь этот «красный кошмар» происходил на глазах у собравшихся на набережной близких и родных.

В Симферополе «врагов революции» убивали на железнодорожном вокзале. Несчастных избивали прикладами, кололи штыками, живыми бросали в паровозные топки».

Но такие сцены происходили не только в Крыму.

Вспышками невероятной жестокости сопровождалось подавление восстаний в Ярославле, Рыбинске, Муроме, Ливнях». Именно к этому периоду относятся указания Ленина с требованиями «провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев», «расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты».

Романовых перевели под одну крышу в Дюльбер – с одной стороны зловещий признак, с другой стороны это, может быть, их и спасло. Между двумя местными Совдепами – севастопольским и ялтинским – возникли разногласия по поводу судьбы Романовых. Ялтинский совдеп хотел их всех немедленно перебить. Севастопольский же ждал распоряжения из Петрограда. Начальник стражи Дюльбера, представитель севастопольского Совдепа моряк Задорожный расставил пулеметы по башням здания и не раз отгонял банды из ялтинского Совдепа, требующие выдачи Романовых.

Под арестом находился также князь Феликс Юсупов. Очевидец событий, он вспоминал: «Ужасное избиение морских офицеров произошло в Севастополе, грабежи и убийства множились по всему полуострову.<…> Казалось, видишь адский маскарад. В Ялте мятежные матросы привязывали большие камни к ногам расстрелянных и бросали в море. Водолаз, осматривавший потом дно бухты, обезумел, увидав все эти трупы, стоящие стоймя и покачивающиеся, как водоросли, при движении моря. Ложась вечером, мы никогда не были уверены, что утром будем живы».

Читая эти строки, я прихожу к мысли, что моему отцу очень повезло. Он тоже одно время служил офицером в Севастополе и мог легко оказаться среди тех, кто покачивался «как водоросли, при движении моря».

В те темные и страшные дни, когда сатана широко раскрыл свои крылья над русской землей, дети и молодежь Романовских семейств, как вспоминала Марина Петровна, собравшиеся вместе, заучивали театральные роли и ставили пьесы, чтобы отвлечься от кошмара, окружающего их. Угнетающе действовала полная изоляция от внешнего мира и информации. Была только «Правда», а в ней, как известно, «нет известий».

В «Правде» появилось сообщение о Брест-Литовском мире, но неизвестно было - продолжались ли военные действия против Германии или нет. «Ни войны, ни мира» - как выразился главный переговорщик с советской стороны – Троцкий.

Стояла весна 1918 года.

Однажды ранним утром прибежал красный комиссар, начальник стражи (моряк Задорожный), бледный, как смерть. Дрожащим голосом и с трясущимися руками он заявил великому князю Николаю Николаевичу: «Ваше величество!»…(раньше было только «Гражданин Романов»…) – «Через час в Дюльбере будут немцы!».

Так оно и было. Вскоре после подписания Брест-Литовского мира немцы заняли Украину, севастопольскую крепость и высадились в Ялте. Они связались с главным «охранником» Задорожным и поставили его в известность, что если будет тронут хоть один волосок хоть одного из Романовых, то они его повесят.

Хотя немцы вели себя крайне уважительно и корректно, великий князь принял их очень холодно, разговаривая с ними через своего адъютанта. Он предложил сдаться им как военнопленный. Это предложение немцы отклонили, но выразили готовность предоставить ему охрану и гарантировать ему безопасность. После этого разговора бывший Главнокомандующий русскими войсками во время Первой Мировой войны, на которой Россия потеряла несколько миллионов человек, впал в глубокую депрессию, ушел в себя и не хотел ни с кем общаться.

С немцами отказалась разговаривать и вдовствующая императрица Мария Федоровна, не зная о том, что они в самый последний момент успели предотвратить приказ ялтинского совета открыть артиллерийский огонь по Дюльберу и что таким образом спасли жизнь всех Романовых в Крыму.

В своем спешном бегстве из Ялты местные коммунисты также оставили списки многих, которых они заранее приговорили в смертной казни. Среди них было много малолетних детей.

По свидетельству князя Феликса Юсупова через некоторое время к Романовым прибыл адъютант кайзера Вильгельма II c предложением «провозгласить Императором Всея Руси» того из членов императорской семьи, кто согласится подтвердить Брест-Литовский договор. Все отвергли это предложение, заявив, что никто из них не собирается стать «предателем».

11 ноября 1918 года закончилась Первая мировая война победой западных союзников уже без России. По условиям мирного договора немецкие войска покинули Украину, Крым и другие занятые ими территории на востоке.

Вскоре на севастопольском рейде появились английские корабли. С севера надвигалась Красная Армия. У командования британской эскадры было распоряжение от короля Георга V, мать которого королева Александра была родной сестрой императрицы Марии Федоровны, спасти ее родственников в случае смертельной опасности. Предполагалось вывести около дюжины человек. Красные рвались на юг. Медлить с отплытием стало невозможным.

Императрица категорически заявила, что она покинет Крым лишь при условии, что все, кому угрожает опасность, тоже будут эвакуированы. Союзники прислали и за ними свои корабли. Таким образом, лишь благодаря императрице Марии Федоровне было спасено от зверств красных много человеческих жизней.

Мария Федоровна, великие князья Николай Николаевич и Петр Николаевич с семьями и другими близкими взошли на борт линкора Мальборо. Список пассажиров был довольно длинный. Некоторые успели погрузить немало багажа, вспоминала Марина Петровна. Другие пришли, «как стояли, с чемоданчиками».

Мне представился великий князь Петр Николаевич, идущий вверх по траппе на борт корабля. На его руках—большой тяжелый черный двуглавый орел, тот самый, который потом висел на стене в Бастиде Голицыных на юге Франции.

Свои записки оставил очевидец событий, заместитель командира линкора «Мальборо» -- старший лейтенант Францис Прайдэм, ставший потом вице-адмиралом. В частности, он вспоминает:

«В связи с тем, что никто из нас не знал ни слова по-русски, возникла большая проблема. <…> Мы справились с багажом ея Величества, так как он был небольшим и отмечен ее монограммой. Без помощи в качестве переводчицы княжны Марины, девушки высокого роста и приятной внешности <…>, произошла бы путаница. Княжна Марина оказалась очень компетентным «старшим лейтенантом».

Корабль отплыл. Позади осталась Родина, исчезнув за далеким синим горизонтом навеки, как Атлантида античных времен. Прощальное слово генерала Петра Николаевича Краснова: "Генерал Врангель не обмолвился, когда сказал «прощай Родина», а не «прощай Россия». Россия и русские уплывали с ним на кораблях.

………………………….

Время моего пребывания в Париже подходило к концу. Занятый беготней по урокам и библиотекам в Латинском квартале я почти не заметил, как дома дядю Шуру стало все меньше и меньше видно. Однажды тетя Ася заявила, что дядя Шура болен и уехал лечиться в дом для русских престарелых в пригороде Парижа Сан Женевьев де Буа. Мы поехали его навестить. Не знал я тогда, что вижу его в последний раз. Вскоре после моего возвращения в Англию мы получили письмо от тети Аси, в котором сообщалось о его кончине от какой-то банальной болезни.

Князь Александр Михайлович Волконский похоронен на кладбище Сан Женевьев де Буа под Парижем, где похоронена, можно сказать, половина русской истории.

Многие белогвардейцы остались на Родине. Многие из них пали смертью храбрых. О них есть песня «Русским героям посвящается»:

Наших имён не запомнит Россия,

Наши следы заметелят снега.

В годы последние, пороховые

Грянет салютом пуля врага.

Нас не накроют флагом военным,

Не прозвенит над нами салют.

Разве, что в небе

Вечно нетленном

Ангелы Божьи нас отпоют.

Нет, не закроет холмик могильный

Наши надежды и наши сердца.

Господи славный,

Боже всесильный

Дай же с Тобою дойти до конца.